настал…
КАК ЭТО ЗЕРКАЛО ЧЕРНО, ПУСТЬ БУДЕТ ЧЕРНЫМ ВСЕ ВОКРУГ. И ПУСТЬ ЗАМКНЕТСЯ ЭТОТ КРУГ, КОГДА СУДЬБОЙ ПРЕДРЕШЕНО! В ОДИН СОЛЬЮТСЯ ТРИ ПУТИ… КОГДА ЕДИНЫ СТАНУТ ТРОЕ, РАЗБИТО БУДЕТ СЕРДЦЕ ЗЛОЕ СОЮЗОМ ДРУЖБЫ И ЛЮБВИ.
Надо же, не забыл, помнит до сих пор. А ведь все именно так и получилось: Людмила с Баюном, он с Тимофеем и недостающий элемент каждой тройки — Птах, но бесенок вообще темная личность, не поддающаяся никакому логическому осмыслению. Впрочем, Антон многое из случившегося не постиг, настолько все это лежало за пределами его понимания. Чертовшина, одним словом… Чертовщина? А вдруг? Антон метнулся к столу, взял в руки зеркало, надеясь на повторение чуда. Нет, ничего — только мертвый холод камня обжигает ладони. Парень разочарованно положил на стол зеркало. Все уже пройдено, возврата не будет… Тихий стон диванных пружин прозвучал громче громового раската. Сердце дернулось в груди и ухнуло вниз, ища приюта в пятках. Антон замер, не рискуя обернуться. Несколько мгновений тишины убедили его, что всё же ему померещилось. Он медленно, очень медленно, стараясь не делать лишних телодвижений, повернул голову назад и едва не заорал — на диване, вальяжно растянувшись во весь рост, лежал угольно-черный кот. Физиономия Баюна расплывалась в самой ехиднейшей из его улыбок: — Вот, решил глянуть, как у тебя дела, — мурлыкнул он, слегка прищурив хитрые желтые глаза, и отпрянул от Антона, кинувшегося к нему. — Э, нет, ты зенками-то гляди, а руками не замай. Много вас желающих, а я один такой… — Уникальный… — закончил фразу парень и, сдеживая эмоции, вполне по светски осведомился, хотя веселье переполняло его через край: — Как вы там поживаете? Живы-здоровы? — Беда у нас, Антон, без тебя никак…
*****
Из кухни Антон прошел в комнату, пытаясь отыскать малейшие изменения в обстановке. Нет, все так же, как и в тот роковой для них вечер, даже на письменном столе лежит злополучное каменное зеркало. Он уселся в кресло, прикрыл устало глаза. Сколько же он километров сегодня отмотал, пока сообразил зайти к Людмиле? Много, очень много, если судить по тому, как ноют уставшие ноги. Нет, расслабиться толком не удается, ощущение чужого присутствия не оставляет ни на миг. 'Надо уходить, — решил Антон, — выяснил, что хотел и достаточно. Ты хотел в свой мир, так получи и распишись…'. Он встал и ознобливо поежился под осуждающим взглядом — глаза в глаза со старинного портрета на него смотрела немолодая черноокая дама в пышном платье с кринолином и веером в руках, которым она слегка прикрывала сильно декольтированную грудь. 'Неужели ты уйдешь просто так? — прозвучал в голове насмешливый женский голос, — я думала, мужчины вашего рода более пытливы и не оставляют за собой неразгаданных загадок…' Ну, вот, уже и глюки пошли… Пора убираться отсюда подобру-поздорову… Делать тут больше нечего… А загадка здесь только одна, для него, Антона, по крайней мере, — как это чертово зеркальце смогло зашвырнуть их черт знает куда без всякого на то согласия? Парень скептически посмотрел на темный полированный кругляш.КАК ЭТО ЗЕРКАЛО ЧЕРНО, ПУСТЬ БУДЕТ ЧЕРНЫМ ВСЕ ВОКРУГ. И ПУСТЬ ЗАМКНЕТСЯ ЭТОТ КРУГ, КОГДА СУДЬБОЙ ПРЕДРЕШЕНО! В ОДИН СОЛЬЮТСЯ ТРИ ПУТИ… КОГДА ЕДИНЫ СТАНУТ ТРОЕ, РАЗБИТО БУДЕТ СЕРДЦЕ ЗЛОЕ СОЮЗОМ ДРУЖБЫ И ЛЮБВИ.
Надо же, не забыл, помнит до сих пор. А ведь все именно так и получилось: Людмила с Баюном, он с Тимофеем и недостающий элемент каждой тройки — Птах, но бесенок вообще темная личность, не поддающаяся никакому логическому осмыслению. Впрочем, Антон многое из случившегося не постиг, настолько все это лежало за пределами его понимания. Чертовшина, одним словом… Чертовщина? А вдруг? Антон метнулся к столу, взял в руки зеркало, надеясь на повторение чуда. Нет, ничего — только мертвый холод камня обжигает ладони. Парень разочарованно положил на стол зеркало. Все уже пройдено, возврата не будет… Тихий стон диванных пружин прозвучал громче громового раската. Сердце дернулось в груди и ухнуло вниз, ища приюта в пятках. Антон замер, не рискуя обернуться. Несколько мгновений тишины убедили его, что всё же ему померещилось. Он медленно, очень медленно, стараясь не делать лишних телодвижений, повернул голову назад и едва не заорал — на диване, вальяжно растянувшись во весь рост, лежал угольно-черный кот. Физиономия Баюна расплывалась в самой ехиднейшей из его улыбок: — Вот, решил глянуть, как у тебя дела, — мурлыкнул он, слегка прищурив хитрые желтые глаза, и отпрянул от Антона, кинувшегося к нему. — Э, нет, ты зенками-то гляди, а руками не замай. Много вас желающих, а я один такой… — Уникальный… — закончил фразу парень и, сдеживая эмоции, вполне по светски осведомился, хотя веселье переполняло его через край: — Как вы там поживаете? Живы-здоровы? — Беда у нас, Антон, без тебя никак…