- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (5) »
Старджон Теодор Любимый медвежонок профессора
— Спи, — сказало чудовище. Это было сказано ухом, с помощью запасных губ, скрытых глубоко в складках плоти, потому что его пасть была полна крови. — Я не хочу спать, я грезю… — ответил Джереми. — Когда я засыпаю, мои грезы убегают. Или просто притворяются грезами. А сейчас я вижу настоящую грезу. — А о чем ты грезишь? — поинтересовалось чудовище. — Я грезю… грежу о том, что я вырос… — …И превратился в очень толстого дядю семи футов ростом, — быстро подхватило чудовище. — Ты глупый, — покровительственно сказал мальчик. — Ростом я буду ровно пять футов, шесть и три восьмых дюйма, на макушке у меня будет лысина, и еще я стану носить круглые очки — толстые, как стеклянные пепельницы. Моя работа будет состоять в том, чтобы читать молодым людям лекции о человеческих судьбах и метемпсихозе[1] Платона. — Что такое метемпсихоз? — с жадностью спросило чудовище. Джереми было четыре года, и он мог позволить себе быть терпеливым. — Метемпсихоз, — пояснил он, — это такая штука, которая получается, когда человек переезжает из старого дома в новый. — Как было у твоего отца, когда он переехал сюда с улицы Монро? — Вроде того. Только я имел в виду не обычный дом с крышей, канализацией и всем остальным. Я имел в виду вот такой дом, — сказал мальчик и постучал по своей маленькой груди. — Ox! — сказало чудовище и вскарабкалось повыше, скорчившись в непосредственной близости от нежного горла ребенка. Сейчас оно как никогда раньше было похоже на плюшевого медвежонка. — Может, сейчас? — спросило чудовище умоляющим голосом. Оно было вовсе не тяжелое. — Нет, — нетерпеливо откликнулся мальчик. — Иначе я засну, а мне хочется еще немного посмотреть мою грезу. В ней есть девушка, которая не слушает мою лекцию. Она думает о своих волосах. — А что у нее с волосами? — поинтересовалось чудовище. — Они каштановые, — объяснил Джереми. — И блестящие. А она хочет, чтобы они были золотыми. — Зачем? — Некто Берт очень любит, когда у девушек золотые волосы. — Так давай, сделай ей золотые волосы! — Не могу! Что скажут остальные? — А разве это важно? — Наверное, нет. Значит, все-таки можно, да? — Кто она? — строго спросило чудовище. — Просто девушка, которая родится в этом самом доме примерно лет через двадцать, — ответил Джереми. Чудовище подлезло еще ближе к его пульсирующей шее. — Если ей предстоит родиться здесь, тогда ты можешь сделать ей золотые волосы. Поспеши же, и давай спать. Джереми довольно рассмеялся. — Ну, что там случилось? — тут же спросила тварь. — Я изменил их, — ответил Джереми. — Девчонка, которая сидела позади нее, запищала как мышь, которой отдавило лапу мышеловкой. И подскочила на целый фут. Это довольно большая аудитория; скамьи студентов расходятся амфитеатром от того места, где стоит лекторская кафедра, и ступеньки в проходах довольно крутые. Она зацепилась ногой за ступеньку… Джереми разразился радостным смехом. — А теперь что? — Она упала и сломала себе шею. Она мертва! Чудовище сдавленно хихикнуло. — Это очень смешная галлюцинация. А теперь верни первой девушке прежний цвет волос. Кроме тебя никто этого не видел? — Никто, — заверил его Джереми. — Впрочем, лекция все равно закончилась, и студенты толпятся возле той, со сломанной шеей. У молодых людей под носами висят капельки пота, а девушки стараются засунуть кулачки себе в рот. Можешь приступать…
* * *
Чудовище издало довольное хрюканье и с силой прижало пасть к шее Джереми. Мальчик закрыл глаза. Дверь в детскую неожиданно отворилась, и на пороге появилась мама. У нее было усталое, доброе лицо и улыбающиеся глаза. — Джереми, дорогой, — сказала мама. — Мне показалось, что ты смеялся. Джереми нехотя открыл глаза. У него были такие длинные ресницы, что они, казалось, подняли маленький ветер, словно два шелковых опахала. Мальчик улыбнулся, и все три его зуба улыбнулись тоже. — Я рассказывал Пуззи сказку, мама, — сонно сказал Джереми. — И она ему понравилась. — Ты — прелесть, — промурлыкала мать и, подойдя к кроватке сына, заботливо подоткнула одеяло, но мальчик тотчас же выпростал из-под него руку, чтобы крепче прижать тварь к себе. — А Пуззи уже заснул? — спросила мать нарочито серьезным тоном. — Нет, — ответил Джереми. — Он… выращивает голод. — Как же это он делает? — Когда я ем — голод проходит, — объяснил мальчик. — У Пуззи все наоборот. Мать посмотрела на сына. Она любила его так сильно, что просто не могла не способна была задуматься. — Ты — самый замечательный сын, — шепнула она. — И у тебя самые розовые щечки на свете. — А то как же, — согласился Джереми. — Вот только смеешься ты странно, — заметила мать, слегка бледнея. — Это не я, это Пуззи. Он считает, что это ты — странная. Мама некоторое время стояла, склонившись над кроваткой сына и глядя на него. Но на самом деле на него смотрели только ее озабоченно сдвинутые брови, в то время как взгляд только скользнул по лицу Джереми и устремился на что-то другое. Затем мать облизнула губы и потрепала его по макушке. — Спокойной ночи, малыш. — Спокойной ночи, мамочка. Джереми закрыл глаза, и мать на цыпочках вышла из комнаты. Чудовище всегда знало, чего оно хочет.* * *
На следующий день, когда настало время послеобеденного сна, мать в сотый раз чмокнула Джереми в лобик и проворковала: — Ты всегда так хорошо спишь после обеда, милый! Это была правда. После обеда Джереми всегда отправлялся в постель так же послушно, как вечером. Почему — этого мать, конечно, не знала. Возможно не знал этого и сам мальчик. Пуззи знал, но предпочитал молчать. Оказавшись в детской, мальчик первым делом открыл ящик с игрушками и достал оттуда Пуззи. — Готов спорить, — сказал он, — ты не прочь подкрепиться. — Да. Так что поторопись. Джереми быстро забрался в кроватку и крепко прижал к себе игрушку. — Я продолжаю думать об этой девушке, — сказал он. — О которой? — Ну, о той, чьи волосы я изменил. — Быть может, это потому, что ты впервые изменил человека? — И вовсе не потому! Вспомни того дядьку, который свалился в вентиляционную шахту подземки. — Тогда ты просто подбросил ему под ноги шляпу. Ту, которую сдуло ветром с головы какой-то дамы. Он наступил одной ногой на поля, другой запутался в тулье и — готово! — А как насчет той девчонки, которую я толкнул под грузовик? — Ты к ней даже и не прикасался, — спокойно возразило чудовище. — Она- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (5) »