минуту, если, конечно, она случится, поддержать дехкан…

…Сначала Гарип хотел пойти к дому Дерхана. Оттуда уже доносились выстрелы. Но пробраться туда не удалось. В кишлаке такое завертелось, чего Гарип уже давно не помнил. Пришлось поплутать по переулкам, лабиринтам дувалов. Он не знал, где находятся бойцы отряда самообороны, где горсточка царандоевцев. Да и как это было узнать? Но Гарип верил — они держатся, ведут бой. Вел его и сам Гарип. Правда, использовал при этом свою тактику — охотничью. Уже не одного бандита свалил он метким выстрелом. Действовал осторожно, бил из-за дувала, угла дома. А затем случай свел его с Гасаном. Вернее, Гарип не знал, что это был именно Гасан, даже не был с ним знаком. Лишь раз мельком видел парня с Хамидом. А теперь понял, что кому-то из своих трудно. И разве мог не прийти на помощь? Гарип подоспел в самый нужный момент, когда царандоевец, считай, уже находился в гостях у аллаха. Нще бы немного — и больше не было бы в кишлаке Гасана. Вместе и пробились к основным силам отряда самообороны.

…Кишлак продержался всего час. Дехкане не могли устоять под мощным натиском вооруженных до зубов душманов. Те ворвались в кишлак с двух сторон. Махмуд с Гафаром, Нуллою сняли остальные посты, дозоры — стремясь собрать остатки бойцов в один кулак, не дать бандитам уничтожить их по крохотным группкам. Это им почти удалось. Но что могли они сделать против такой массы душманов? Но все же держались. Трудно передать словами ту радость, которая охватила их сердца, когда в самый решающий момент пришла помощь.

Лишь немногим из бандитов удалось вырваться из огненного кольца. Да и то недалеко. Спасаясь от метких выстрелов, забежали в мечеть. Вот тебе и слуги аллаха, даже святым местом не дорожили, ворвались туда с оружием.

Гарип не стал дожидаться развязки, поспешил к себе. Нужно было выпустить дочек Дерхана, да и к нему самому наведаться. Но вышло все иначе. Встретил кузнеца Гафара, и тот такое рассказал, что, несмотря на возраст, Гарип побежал к дому Дерхана. Увиденное потрясло старика. Много в его жизни было потерь, но смерть Али, Зурфы и Хамида, как никакая другая, потрясла Гарипа. Долго ходил он по кишлаку, не замечая следов пожаров, разрушений, пятен крови на стенах дувалов. Так незаметно для себя оказался рядом с мечетью.

— Что, еще сопротивляются? — спросил у одного из бойцов, стоявшего в оцеплении.

— Сопротивляются, — кивнул тот. — Да мы и не пытались по-настоящему их оттуда выбить. Жалко людей терять. Может, поймут, что деваться некуда, сами выйдут. Ко всему мечеть. Не стрелять же в нее.

И тогда Гарип решился. Вспомнил всех, кого ночь отобрала у родных, близких, кто больше не выйдет в поле, к кирязам, и решился.

«Ведь люди все же, — думал он. — Неужели не поймут, что жизнь в их руках. Неужели не сделают единственно верный для себя выбор?»

Вслед ему неслись предостерегающие крики, его звали вернуться. Но Гарип упрямо шел туда, где засели душманы.

…Когда его окружили, Гарип не испугался. Начал говорить то, что хотел сказать, что желал донести до сердец этих заблудших, обманутых.

— Довольно крови. Покиньте мечеть. Смиритесь с тем, что вас ждет. А ждет трудное. Вас встретят не с объятиями и радостью. Вас опалит гнев и ненависть в глазах дехкан, — говорил старый Гарип. — Много бед и страданий принесли народу. Народ и решит, как с вами поступить. Доверьтесь ему. Это то самое, что спасет вас от гибели…

В удивительной тишине звучали слова Гарина. Тишина обрадовала его: значит, сумел тронуть, обнадежить, сказать что-то важное для потерявших надежду выжить людей.

— Подумайте, в кого вы стреляете, кого грабите? Таких же, как вы сами…

Гарип не договорил. Где-то совсем рядом раздался властный голос. Толпа расступилась, и Гарип оказался один на один с человеком, лицо которого было ему знакомо. Где-то он уже видел эти черные как смоль брови вразлет, нос с горбинкой, аккуратные усики и холодные глаза. Но где и когда?

— Что, не узнаешь? — донесся насмешливый голос. — А ведь когда-то ты не жаловался на свою память. Даже гордился ею. И на слова был скуповат. Почитал нашу мудрость: чем длиннее язык, тем короче жизнь. А теперь что? Как мулла речист…

— Башир-хан! — ахнул Гарип и невольно поклонился в приветствии. Но тут же спохватился, выпрямился. Смело посмотрел в глаза. — Покинь мечеть, не гневи аллаха, не проливай напрасно крови, — произнес он ломким от волнения голосом.

— Да, Гарип, изменила тебя новая власть, изменила, — покачал осуждающе головой тот. — Были времена, когда за трое суток охоты я от тебя и слова не слышал, а тут…

Башир почти вплотную приблизился к Гарипу.

«А ведь ты сам здорово изменился, — подумал старик, вглядываясь в главаря банды. — Обрюзг, лицом построжал, зверь в тебе проглядывается».

— Эй вы, там, в мечети! — прогремело в полумраке. — Слушайте все! Долго еще намерены отсиживаться? Подумайте о себе. Вы окружены…

— Махмуд! — прошептал Гарип, узнав голос партийного вожака.

— По местам! — прорычал Башир, и каждый из этой разношерстной толпы бросился в разные стороны.

— Стрелять только по моей команде! — крикнул вдогонку Башир. Посмотрев на Гарипа, недобро ухмыльнулся: — Зря сюда пожаловал, очень зря. — Оглянулся, поискал кого-то взглядом. — Саид! — позвал одного из бандитов. — Займись стариком. Он слишком долго здесь находился и слишком многое увидел.

— Башир, ты просвещал голову в разных странах, и тебе известно, что нет на земле силы, которая бы остановила восход солнца. Так знай, что нет и той силы, которая бы спасла тебя, стаю твоих шакалов.

Гарип хорошо видел, как вздрогнул, съежился от его слов главарь, быстро оглянулся.

— Твоя голова, старик, тоже не песком набита, — осклабился он. — И я помню, как ты мне давал советы, как учил жизни. Не забыл и строки корана, которые гласят: «Кто хочет, пусть теряет, кто хочет, будет неверным». Так вот, я не хочу терять то, что имел, не желаю оставаться неверным. И ради этого пойду на всё… — Башир уже не говорил — кричал. Последние слова адресовал Саиду: — Почему медлишь, осел?!

— Шевелись! — спохватился тот и ткнул Гарипа прикладом.

Гарип покачнулся, хотел сказать на прощанье что-то резкое, злое, но, скользнув взглядом по лицу бандита, поразился. Перед ним стоял один из царандоевцев, который не так давно вместе с Хамидом выслушивал его, Гарипа, когда он рассказывал им о случайной встрече с Ахмедом.

— Да как же это ты?.. — начал было Гарип, но не договорил, с презрением отвернулся.

— Выбрось его из мечети, — приказал Башир.

Стоявший у двери коротконогий душман замешкался.

— Быстрей! — рявкнул Саид и сам бросился к