- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (28) »
дочери постоянно вертятся вокруг. Садился ли он отдохнуть или выходил на прогулку, рядом с ним, рано или поздно, оказывалась темнолицая тварь. Вечером, когда семья собиралась у камина, они лежали прямо под ногами, но ни мать, ни отец не замечали их и удивлялись, куда же он глядит. Иногда, по утрам, он решался перечитать список, чтобы начать заново, но все шло по-прежнему. Он утешал себя надеждой на то, что завтра будет легче; однако назавтра бывало труднее, а на третий день — еще хуже. Тогда он ложился в постель, где его поджидала темнолицая и, умученный вконец, не мог ей противиться.
Когда он понял, что от темнолицых не спрятаться, он стал ходить к стене, ни на что не надеясь, как ходят к дорогой могиле. Стояла зима, обнажились деревья, ручей — теперь он видел, что это просто канава — был полон мертвых листьев. Стену он сломал, когда прыгал. И все же он простоял там много зимних вечеров, и ему казалось, что хуже быть не может.
Однажды по пути домой он заплакал. Тоска — уже не по острову, а по другой, сладостной тоске — была столь сильна, что сердце у него едва не раскололось, и он услышал короткий дивный звук, словно кто-то дернул струну или тронул колокольчик. Навстречу ему проехала карета. Он обернулся и увидел лицо в окошке, и услышал слабый зов. А далеко, там, куда карета держала путь, сверкнуло море и показался подобный облаку остров. Почти ничего не увидев, Джон очнулся. Той же ночью, когда отец и мать уснули, он вышел черным ходом из дому и пошел на Запад.
КНИГА ВТОРАЯ СОБЛАЗНЫ
Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху. Исх 20:4.
Глава 1. Сказал безумец[3]
Я лежал в постели, и спал, и глядел, как Джон идет по темной, холодной дороге. Шел он долго, занялось утро, у дороги показался кабачок, и женщина открыла дверь, чтобы вымести мусор. Джон спросил ее, можно ли здесь позавтракать и, пока она стряпала, дремал у очага на неудобном стуле. Когда он проснулся, светило солнце, завтрак стоял на столе, а за столом сидел и ел еще один путник, у которого все три подбородка поросли рыжей щетиной. Насытившись, путник встал спиной к огню, откашлялся и сказал: — Хорошее утро, молодой человек. — Прекрасное утро, сэр, — согласился Джон. — На Запад идете? — Да… да, на Запад. — Вижу, вы меня не знаете. — Я не здешний, сэр. — Ничего, — сказал путник. — Я — мистер Умм. Надеюсь, вы обо мне слыхали. Рад помочь вам, тем более, что еду туда же. Джон поблагодарил его и, выйдя на улицу, увидел хорошенькую двуколку, в которую был запряжен пони, такой гладкий, что шерстка его сверкала в утреннем воздухе. Джон сел в двуколку, мистер Умм хлестнул толстого пони, и они покатили по дороге, словно не было на свете никаких забот. — Откуда же вы, молодой человек? — спросил мистер Умм. — Из Пуритании, сэр, — отвечал Джон. — Приятно оттуда вырваться, а? — Как хорошо, что вы так думаете! — обрадовался Джон. — А я уж боялся… — Надеюсь, узким меня назвать нельзя, — сказал м-р Умм. — Я пойму любого, кто придет ко мне за помощью и просвещением. Но Пуритания… это уж, знаете!.. Наверное, вас учили бояться Хозяина? — Я и сейчас иногда… — Не осложняйте себе жизнь, молодой человек. Его нет. — Нет Хозяина?! — Не было, нет и не будет. — Это точно? — переспросил Джон, и в сердце его родилась дивная надежда. — Куда уж точнее! Вы посмотрите на меня, молодой человек. Как вам кажется, легко меня провести? — Нет! — быстро ответил Джон. — Но почему же решили, что Он есть? — Управители выдумали, чтобы держать нас в узде. Дошлый народ, я вам скажу. Знают свой интерес. Чего-чего, а мозгов им не занимать. Не хочешь, а залюбуешься. Да, управители, я вам скажу… — Значит, сами они в Него не верят? — Как не верить! Верят. Они чему хочешь поверят. Истинно, дети. Науки не знают, мозгов нет, что хочешь, то им и вкрутишь. Джон помолчал и начал снова. — Как же вы узнали, что Его нет? — Колумб, Галилей, книгопечатание! — закричал м-р Умм так зычно, что пони вздрогнул. — Простите? — сказал Джон. — Э? — сказал м-р Умм. — Я не совсем вас понял. — Чего тут не понять! У вас, в Пуритании, верят всяким басням. Науки не знают, нет образования. Вот, например, я вас удивлю: Земля круглая, как апельсин! Так-то, молодой человек. — Отец мне это говорил, — растерянно сказал Джон. — Нет, нет, нет, не путайте! Вы его неправильно поняли. Мы прекрасно знаем, что в Пуритании Землю считают плоской. Что-что, а тут я не ошибусь. Словом, дело ясно. И потом, раскопки. — А что это? — Ну, вам говорили, что дороги проложил Хозяин. А этого быть не может, так как старики помнят другие дороги, похуже. Более того: они шли не туда, куда теперь. Ничего не попишешь! Джон промолчал. — Ничего не попишешь, я сказал, — повторил м-р Умм. — Конечно, конечно! — заторопился Джон и покраснел. — Наконец, этнографы и фольклористы… — Простите, я не совсем… — То-то и оно! Ученый ходит по отсталым деревушкам и собирает басни про Хозяина. Да что там, в одной деревне считают, что у Хозяина есть хобот. Может это быть, я вас справшиваю? — Навряд ли… — Более того: нам известно, почему они так считают. Когда-то из зверинца сбежал слон, а кто-то — видимо, спьяну — увидел его на холме, и вот, извольте. — А слона поймали? — Кто его должен ловить? — Эти, ученые. — Молодой человек, вы меня не поняли! Тогда еще не было никаких ученых. — Как же они узнали? — Да, туманные у вас представления о науке!.. Скажу попроще: узнали они потому, что в соседней деревне видели примерно тогда же беглую змею. Называется это индуктивным методом. Гипотеза, молодой человек, подобна снежному кому, а говоря попроще — если вы достаточно часто повторяете догадку, она становится научным фактом. Джон подумал и сказал: — Кажется, я понял. Почти все истории про Хозяина — выдумки. Значит, выдуманы и остальные. — Что ж, для новичка неплохо! Когда же вы приобщитесь к науке, домыслы сменятся твердым знанием. Толстый пони пробежал немало и они увидели развилку. — Если вам прямо на Запад, — сказал м-р Умм — тут мы расстанемся. А может, поедем вместе? Видите, какой замечательный город! Джон взглянул туда, куда шла дорога поуже, и увидел на пустыре крытые толем домишки, один страшнее другого. — Это и есть, — сказал м-р Умм, — знаменитый Шумигам. Хотите — верьте, хотите — нет, но я еще помню, как здесь была жалкая деревушка. Когда я приехал в первый раз, тут жили сорок человек, а теперь — двенадцать миллионов, четыреста тысяч триста шестьдесят один, в том числе немало- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (28) »