русского искусства.
Все эти радостные события воодушевили Айвазовского на новый труд.
В марте 1900 года в Петербурге открылась большая выставка картин Айвазовского. Здесь были картины «На берегу Средиземного моря», «Лунная ночь на Черном море», несколько морских видов и огромной величины полотно «Петр Великий у финляндских шхер, подающий в бурю сигналы плывущему флоту».
Прошло более полувека с тех пор, как художник впервые изобразил Петра. Теперь он опять воссоздал образ основателя русского флота. Всю жизнь Айвазовский искал яркого света и красок для этого произведения. И, наконец, он нашел все это, запечатлев на полотне момент набежавшей волны и сверкнувшей в этот миг яркой молнии. На картине изображена разъяренная буря и могучая фигура Петра Великого на прибрежной скале. От картины веет величием и мощью. В восемьдесят три года художник все еще служил флоту.
Иван Константинович приехал ради выставки в Петербург и часто там появлялся. Посетители с благоговением взирали на престарелого художника — ученика и друга Карла Брюллова, на человека знавшего Пушкина, Гоголя, Глинку, Белинского…
Весной художник, как обычно, уехал к себе в Феодосию. На вокзале он был оживлен, разговорчив. Его окружали друзья, знакомые, поклонники. Он делился с ними своими новыми планами: Иван Константинович собирался через несколько месяцев отправиться в Италию.
— С Италией связана счастливая пора моей жизни, там окрепло мое дарование, там напутствовали меня великие трудолюбцы Гоголь и Иванов, — растроганно говорил он, — и теперь, через пятьдесят восемь лет, я надеюсь там поработать, как в пору юности и надежд.
И в восемьдесят три года самые горячие его мечты были о работе.
Жизнь художника шла своим чередом: он вставал рано и шел в мастерскую. Так началось и утро 19 апреля 1900 года. В этот день он писал картину «Взрыв турецкого корабля». День вставал ясный, лучезарный, весна с ее ароматами и надеждами словно возрождала все вокруг к новой жизни. После работы Иван Константинович долго гулял по городу и чувствовал особую радость и приподнятость духа. К вечеру стало прохладно. Море было тихое, а небо чистое и ясное. Иван Константинович вышел проститься на ночь с морем — так он делал всегда. Он стоял на берегу у самой воды и думал о будущем. Море неизменно рождало в его воображении замыслы новых картин. Сегодня он задержался здесь дольше обычного. Наконец, подавив в себе внезапный глубокий вздох, он медленно повернул к дому. Но на спокойное море вдруг набежала рябь, ветер поднялся, и волны со стоном устремились к берегу. Иван Константинович вернулся к морю. Набежавшие волны с тревожным шумом легли у его ног. Потом опять все стихло. После вечернего чая Иван Константинович долго сидел на балконе. Он думал о начатой картине «Взрыв турецкого корабля». Ему страстно хотелось, чтобы скорее прошла ночь, началось утро, чтобы можно было снова вернуться к краскам, кистям, к неоконченному полотну. В доме давно все уснули, а он сидел на балконе. Весеннее ночное небо было прозрачно. Луна и одинокие крупные звезды кротко смотрели на город, холмы и на море. Сильно пахло морем и сиренью. Этот запах напомнил ему тугие душистые ветви сирени в Царскосельском парке. Он там часто бывал. В аллеях парка все говорило о Пушкине, о юности, о весне. Иван Константинович вспомнил весны в Петербурге, когда он учился в Академии художеств. По ночам он бродил с друзьями по городу. Они делились тогда своими мечтами, читали стихи Пушкина. Петербургская весна пленила его своей холодной, горделивой, чистой красотой. Как давно это было… А как будто вчера… И сердце его, как прежде, открыто Красоте. Вдруг легкий свежий ветерок с моря повеял в лицо, ласково коснулся увядших щек, глубоких добрых морщин. А ему показалось, что это ветер давних весен прилетел и далекая юность шлет ему привет из туманной дали былого. Айвазовский поднялся и еще раз оглянул просветленным благодарным взглядом весеннюю ночь, пробудившую в нем дорогие воспоминания. Потом он лег. В темноте долго прислушивался к шорохам ночи, к говору волн, набегавших на берег. Ему казалось, что он в лодке. Море слегка волнуется, все дальше и дальше отходит берег. Только дом его еще виден. Но вот и он скрылся из глаз… Все скрылось из глаз — земля с ее домами и зеленью. Только море кругом… Волны зашумели. Они уносят его лодку все дальше и дальше… Он крикнул и потянулся к веслу… Это рука его судорожно потянулась к звонку. Звонок разбудил уснувший дом. Когда вбежали к Ивану Константиновичу, он уже был мертв. Смерть наступила внезапно.
В траур оделся город. Феодосия осиротела. Жизнь остановилась: магазины были закрыты, в учебных заведениях прекратились занятия; умолк базар — вечный, несмолкающий человеческий улей. Только вокруг дома художника шумели людские волны. Айвазовского похоронили во дворе древней армянской церкви. На его могиле высечена надпись на армянском языке:
Жизнь художника шла своим чередом: он вставал рано и шел в мастерскую. Так началось и утро 19 апреля 1900 года. В этот день он писал картину «Взрыв турецкого корабля». День вставал ясный, лучезарный, весна с ее ароматами и надеждами словно возрождала все вокруг к новой жизни. После работы Иван Константинович долго гулял по городу и чувствовал особую радость и приподнятость духа. К вечеру стало прохладно. Море было тихое, а небо чистое и ясное. Иван Константинович вышел проститься на ночь с морем — так он делал всегда. Он стоял на берегу у самой воды и думал о будущем. Море неизменно рождало в его воображении замыслы новых картин. Сегодня он задержался здесь дольше обычного. Наконец, подавив в себе внезапный глубокий вздох, он медленно повернул к дому. Но на спокойное море вдруг набежала рябь, ветер поднялся, и волны со стоном устремились к берегу. Иван Константинович вернулся к морю. Набежавшие волны с тревожным шумом легли у его ног. Потом опять все стихло. После вечернего чая Иван Константинович долго сидел на балконе. Он думал о начатой картине «Взрыв турецкого корабля». Ему страстно хотелось, чтобы скорее прошла ночь, началось утро, чтобы можно было снова вернуться к краскам, кистям, к неоконченному полотну. В доме давно все уснули, а он сидел на балконе. Весеннее ночное небо было прозрачно. Луна и одинокие крупные звезды кротко смотрели на город, холмы и на море. Сильно пахло морем и сиренью. Этот запах напомнил ему тугие душистые ветви сирени в Царскосельском парке. Он там часто бывал. В аллеях парка все говорило о Пушкине, о юности, о весне. Иван Константинович вспомнил весны в Петербурге, когда он учился в Академии художеств. По ночам он бродил с друзьями по городу. Они делились тогда своими мечтами, читали стихи Пушкина. Петербургская весна пленила его своей холодной, горделивой, чистой красотой. Как давно это было… А как будто вчера… И сердце его, как прежде, открыто Красоте. Вдруг легкий свежий ветерок с моря повеял в лицо, ласково коснулся увядших щек, глубоких добрых морщин. А ему показалось, что это ветер давних весен прилетел и далекая юность шлет ему привет из туманной дали былого. Айвазовский поднялся и еще раз оглянул просветленным благодарным взглядом весеннюю ночь, пробудившую в нем дорогие воспоминания. Потом он лег. В темноте долго прислушивался к шорохам ночи, к говору волн, набегавших на берег. Ему казалось, что он в лодке. Море слегка волнуется, все дальше и дальше отходит берег. Только дом его еще виден. Но вот и он скрылся из глаз… Все скрылось из глаз — земля с ее домами и зеленью. Только море кругом… Волны зашумели. Они уносят его лодку все дальше и дальше… Он крикнул и потянулся к веслу… Это рука его судорожно потянулась к звонку. Звонок разбудил уснувший дом. Когда вбежали к Ивану Константиновичу, он уже был мертв. Смерть наступила внезапно.
В траур оделся город. Феодосия осиротела. Жизнь остановилась: магазины были закрыты, в учебных заведениях прекратились занятия; умолк базар — вечный, несмолкающий человеческий улей. Только вокруг дома художника шумели людские волны. Айвазовского похоронили во дворе древней армянской церкви. На его могиле высечена надпись на армянском языке:
«Рожденный смертным, оставил по себе бессмертную память».В самом красивом месте Феодосии, на берегу моря, стоит двухэтажный дом. На доме две мемориальные доски, на одной начертано:
«В этом доме жил и работал И. К. Айвазовский».На другой:
«Мое искреннее желание, чтобы здание моей картинной галереи в городе Феодосии со всеми в ней картинами, статуями и другими произведениями искусства, находящимися в этой галерее, составляли полную собственность города Феодосии, и в память обо мне, Айвазовском, завещаю (галерею) городу Феодосии, моему родному городу».В этом доме — картинная галерея Айвазовского. Сюда приезжают со всех концов нашей родины и всех частей света. Здесь хранится до четырехсот его картин. Остальные произведения великого художника — в музеях Советского Союза и зарубежных стран, во многих частных коллекциях. У фасада картинной галереи, выходящего к морю, воздвигнут бронзовый памятник. Айвазовский сидит на пьедестале с палитрой и кистью в руках. Глаза его устремлены вдаль, в морской простор. А море тут же, рядом, через полотно железной дороги. Всю жизнь глядел на море живой Айвазовский, теперь он глядит на него в бронзе. Внизу, у его ног, на пьедестале, — короткая надпись:
«Феодосия Айвазовскому».