«реалистического» героя силами и свершениями.

Согласно традиционной хронологии, жизнь Ямато Такэру приходится на рубеж I и II вв. н. э. Как и другие народы, японцы удревняли свою историю и преувеличивали долголетие героических предшественников. Достаточно сказать, что средняя продолжительность правления царей — предков отца Ямато Такэру, «императора» Кэйко, — близится к семидесяти годам. Но тем не менее долгожительство «императоров» казалось японцам не более вечным, чем цветение деревьев. Один из мифов повествует о том, что боги послали на землю своего собрата Ниниги-но микото, дабы он повелевал страной Ямато. В этой стране он встретил сестер Иванага-химэ (Деву-скалу) и K°-но-хана-но-Сакуя-химэ (Деву цветения деревьев). Ниниги-но микото предстояло совершить выбор- какую из них взять в жены. Старшая Иванага-химэ — показалась богу безобразной, и он сочетался браком с Сакуя-химэ. Тогда отец сестер поведал, что, если бы он взял в жены Деву-скалу, их дети стали бы бессмертными. Жизнь же потомков его от брака с младшей сестрой будет недолговечна, как цветение деревьев. "Вот почему, заключает "Кодзики", — до дней нынешних жизнь императоров долгою не была". Так или иначе, но более разумным было бы считать временем подвигов Ямато Такэру век третий или даже четвертый. Всю раннеяпонскую традиционную хронологию вряд ли можно признать хоть сколько-нибудь обоснованной — более или менее точную датировку событий, находящую подтверждение в китайских источниках, удается проследить лишь с середины VI в. Более ранние даты носят полулегендарный характер.

Сила и бесстрашие — вот основные качества Ямато Такэру ("Такэру" означает «богатырь», "мужественный"). Все остальные его свойства представляют более или менее необязательное «дополнение», создающее герою только помеху в его богатырских делах.

Свои «свершения» Ямато Такэру начинает с убийства старшего брата. Дело было так. Царь Кэйко отправил старшего сына за двумя красавицами из земли Мино, повелев привезти их себе в наложницы. Тот, однако, ослушался родительского повеления и женился на них сам, а отцу привел других девушек. Но Кэйко обман раскусил и "тех девушек мучил: смотрел на них, а в жены не брал".

Старший брат впал в немилость, и, когда однажды Кэйко попросил Ямато Такэру научить его правилам сыновней почтительности (старший сын перестал являться к утренней и вечерней трапезе), Ямато Такэру исполнил просьбу весьма решительным и даже устрашающим образом. Простосердечный рассказ царевича об этом «подвиге» звучит в передаче «Кодзики» так: "Когда рано утром брат зашел в отхожее место, я поджидал его. Я напал на него, схватил, убил его, руки-ноги повыдергал, завернул тело в циновку и выкинул".

Подивившись силе и буйству сына, Кэйко решил найти им лучшее применение и отправил Ямато Такэру на дальний остров Кюсю, дабы он усмирил двух непокорных братьев-богатырей из племени кумасо, которые отказались приносить дань. Легенда указывает, что в это время Ямато Такэру еще носил прическу юноши, т. е. ему было лет пятнадцать-шестнадцать.

Для идейных представлений того времени, когда правящий род Ямато только начинал подчинять соседние племена, самоценность человеческой жизни еще не представляла собой предмета размышления и кодификация нормами обычного права. Что касается универсального, письменно зафиксированного законодательства, то оно появляется только в VIII в. В сознании древних японцев существовало два вида «преступлений»: "небесные" и «земные». "Небесными" почитались следующие: разрушение межевых знаков (передел рисовых полей), порча ирригационных сооружений, открытие водоспусков, что могло вызвать наводнение, "двойной посев", т. е. смешение семян риса с другими агрокультурами, обдирание кожи с животных, свежевание не с головы, а с филейной части, дефекация в неустановленном месте.

Список "земных преступлений" представляет собой реестр причин, приводящих к ритуальной нечистоте, которая проистекала от убийства животных, разделки туш, от заболевания лепрой, кожных болезней, укусов змей, от наказаний, посылаемых богами, порчи, наведенной птицами и колдовством. Кровосмешение и скотоложество также входят в число "земных преступлений".

Нетрудно заметить, что способы регуляции поведения человека, освящаемые авторитетом исконно японской религии — синтоизма, — имеют в своей основе запрет на то или иное действие и направлены на поддержание материальной основы жизни — земледелия, а также подвергают остракизму общественно опасных больных и нарушителей брачных норм, могущих угрожать целостности рода или общины. Положительная программа добролюбия, регулирующая отношения между индивидами как самостоятельными носителями моральных установлений, что присуще мировым религиям, в раннем синтоизме полностью отсутствует. Несмотря на наличие табуаций, относящихся к умертвлению животных, запретов, связанных с покушением на жизнь человека, в нормах обычного права не содержится. И если уж Ямато Такэру без долгих раздумий лишил жизни родного брата, ничто, разумеется, не могло охладить его воинственного пыла, направленного на иноплеменников.

Когда Ямато Такэру добрался до жилища братьев Кумасо Такэру, он увидел три ряда воинов, рывших землянку. После завершения работ там должен был произойти пир. Ямато Такэру стал бродить неподалеку, поджидая этого дня.

Когда настал день пира, царевич переоделся в платье девушки, предусмотрительно приготовленное его теткой, Ямато-химэ, и вместе с женщинами вошел в землянку. Братья Кумасо Такэру посадили его между собой. В самый разгар пиршества Ямато Такэру выхватил короткий меч и, держа старшего брата Кумасо за шиворот, пронзил его грудь. Младший брат пытался убежать, но Ямато Такэру, догнав его у лестницы, ведущей наружу, поразил и его.

До сих пор мы употребляли имя "Ямато Такэру" условно. В хронике же до настоящего момента повествования героя называли Во-Усу-но-микото. Но младший из братьев Кумасо, признавая себя побежденным, в знак уважения перед соперником назвал его "Ямато Такэру-но мико" — "мужественный царевич из земли Ямато". Услышав столь лестный отзыв, новонареченный богатырь немедленно подтверждает его справедливость, изрубив младшего Кумасо на куски, "словно спелую дыню".

Творцам легенды о Ямато Такэру и в голову не могло прийти, что действия героя кто-то может счесть вероломными. В архаическом эпосе нет добра и зла в нашем понимании. Их заменяет представление о полезном и вредном, поджидающем героя на его богатырском поприще. Победителя не судят, а поверженный недостоин сострадания, так что герой никогда не стоит перед этическим выбором