что такое прикладное искусство.

- Все из-за избалованности во время воспитания в Европе.- сказала Серена,- А ты, между прочим, сказал что готов творить, не так ли?

- Да,- кивнул Остиан,- готов. Теперь я вижу, что внутри. И только я могу освободить это.

- Чтож, я думаю, лорд Фулгрим будет рад услышать об этом. Я слышала, что он лично просил Императора доставить этот камень с Терры.

- Ох, наконец-то… - прошептал Остиан, когда Серена, отвернулась, довольная его внешним видом.

- Все буде хорошо, дорогой. Ты и твои руки скоро заставят этот мрамор петь.

- А твоя работа?- спросил Остиан,- Как продвигаются дела с портретом?

Серена вздохнула.

- Медленно. Лорд Фулгрим предпочитает сражения и редко позирует для меня.- Остиан заметил, что Серена бессознательно начала царапать себе руки,- Каждый день он остается незаконченным, я ненавижу этот портрет все больше и больше и думаю о том, чтобы начать новый.

- Нет, ты преувеличиваешь.- сказал Остиан, беря ее за руки,- Все хорошо. Я уверен, что когда Лаер падет, лорд Фулгрим будет позировать столько, сколько тебе нужно.

Она улыбнулась, но Остиан увидел ложь в этой улыбке. О, как он хотел узнать способ вывести ее из состояния меланхолии, состояния, когда она могла навредить самой себе.

Но вместо этого он лишь сказал:

- Пойдем, мы не должны заставлять Бекуа ждать.

ОСТИАНУ приходилось признавать, что Бекуа Кинска, европейское чудо, была красивой женщиной. Ее растрепанные волосы были цвета неба в солнечный день, Черты ее лица были результатом хорошей генетики и умелых, незаметных глазу, пластических операций.

Ее выделяло образование и пристрастие к избыточному использованию косметики, что, по мнению Остиана, лишь уменьшало ее природную красоту. Чуть ниже волос Остиан смог заметить слуховой усилитель и провода, идущие от него к черепу.

Бекуа получила прекрасное образование в лучших академиях Терры, а так же прошла подготовку в недавно открытой Консерватории «де Мюзик»– что, по правде, было лишь потерей времени, потому что мало кто мог научить ее чему-то новому. Люди по всей галактике слушали ее оперы и симфонии, она писала музыку способную задеть душу, возвысить ее, наполнить энергией. Остиан встречал ее дважды до назначения на «Гордость Императора», и оба раза его отталкивало ее чудовищное самолюбие и невыносимо высокая самооценка. Но по каким-то непонятным причинам Бекуа преклонялась перед ним.

Одетая в многослойное платье цвета ее волос, Бекуа сидела на резной скамье в дальнем конце концертного зала, опустив голову над мультисимфоническим (multi-symphonic) клавикордом, подключенном к динамиками, расположенным по всему залу.

Сам зал был большим помещением, отделанным панелями из темного дерева, с порфировыми колоннами, освещенными мягким светом шаров качающихся над парящими генераторами гравитации. Витражные окна изображавшие космодесантников в пурпурной броне Детей Императора полностью занимали одну из стен, а ряд мраморных бюстов, сотворенных самим примархом, стоял вдоль другой

Остиан мыслено отметил, что надо бы их осмотреть, но не сейчас. В зале толпилось около тысячи человек, одни были одеты в бежевые робы летописцев, другие в строгие черные робы адептов Терры. Но были и другие, одетые классически - в парчовые куртки, полосатые брюки и высокие черные ботинки – представители дворянства Империума. Многие из них присоединились к двадцать восьмой экспедиции только чтобы побывать на выступлении Бекуа.

В стороне от толпы стояли солдаты армии Империума: офицеры в украшенных перьями шлемах, кавалеристы в золотых кирасах и представители учебного корпуса в красных шинелях. Пестрота мундиров различного цвета наблюдалась во всему концертному залу, шпоры и сабли с громким звуком ударялись об деревянный пол.

- Как эти офицеры могут находить время для таких мероприятий?- сказал Остиан, пораженный бессчетным количеством различных мундиров,- Разве они не участвуют в войне с пришельцами?

- Всегда находится время для искусства, мой дорогой Остиан,- ответила Серена, беря два бокала шампанского у пробиравшегося сквозь толпу официанта,- Война – жестокая госпожа, но у нее нет ничего против Бекуа Кински.

- Я не понимаю, почему я должен тут торчать,- пробурчал Остиан, сделав маленький глоток шампанского и наслаждаясь освежающим действием напитка.

- Потому что она тебя пригласила, а от таких приглашений не отказываются.

- Но она мне никогда не нравилась.- возразил Остиан,- Почему она обеспокоилась тем, чтобы пригласить меня?!

- Потому что ты ей нравишься, идиот.- ответила Серена, шаловливо ударив его локтем по ребрам,- Конечно если ты понимаешь о чем я

- Я не могу представить почему,- вздохнул Остиан,- Я лишь немного разговаривал с этой женщиной. Она не давала мне и слова сказать.

- Поверь мне,- сказала Серена, положив свою изящную руку на его,- ты хочешь быть здесь.

- Действительно? Объясни почему же?

- Ты не слышал как играет Бекуа, не так ли?- ответила она улыбнувшись.

- Я слышал ее записи.

- Мой мальчик,- сказала Серена, театрально закатив глаза,- если ты никогда не слышал Бекуа вживую, ты не слышал ничего! Тебе понадобится много носовых платков, потому что ты будешь плакать. Или, если у тебя их нет, воспользуйся успокоительным, иначе ты будешь весьма возбужденным.

- Прекрасно!- воскликнул Остиан, в душе же желая вернуться в мастерскую,- Я останусь.

- Поверь мне. Будет хуже, если ты уйдешь.

Постепенно шум разговоров в зале стих. Серена продолжала держать его за руку и прикоснулась пальцем к губам. Остиан смотрел поверх замолкшей толпы, и заметил огромного длинноволосого блондина в белой робе.

- Астратес…- выдохнул он,- Я не думал, что они такие огромные.

- Это Первый капитан, Юлий Кесорон,- сказала Серена, и Остиан заметил чопорность в ее голосе.

- Ты его знаешь?

- Он попросил меня написать его портрет, - просияла Серена, - Говорят, он поклонник искусства. Он очень мил и пообещал сообщить о возможных перспективах..

- Перспективах? Каких перспективах?

Серена не ответила. Гнетущая тишина опустилась на привелигерованное собрание, когда свет шаров угас. Остиан наблюдал за тем, как Бекуа провела рукой по клавишам клавикорда. Внезапно энергия и романтические чувства переполнили его как только динамики возвестили о начале увертюры. Выступление началось, и Остиан заметил, что ему нравится игра Бекуа, когда ему внезапно представилась картина разгоравшегося шторма. Вначале он слышал лишь капли дождя, но затем поднялся ветер и начался ливень. Он слышал дождь, вой ветра и грохот грозы. Он посмотрел вверх, полностью