особые права? Великий московский святитель Филарет говорил, что болгары не имеют права отделиться без благословения патриарха, если хотят считать себя православными.

Православие состоит из догматов, нравственного закона, обрядов и канонов. Все четыре элемента одинаково необходимы. Без догматов нет основ, без нравственности нет жизни практической, без обрядов нет внешнего единства, нет постоянного возбуждения чувств, без канонов нет порядка и суда. Каноны – это юриспруденция православия. Как же можно жить без суда, без администрации, без законов!

Нет сомнения, русские объявят болгар раскольниками и болгары смирятся тогда пред ними!

Вот что говорили и говорят еще до сих пор греки, ревностные к православию.

Англо-немецкие идеалисты из греков судили и судят иначе.

Несчастие наше – это соседство славян. Еще большее несчастие – единоверство с ними. Но мы воспользуемся теперь орудием православия и объявим раскол, так как каноны во всяком случае говорят больше за нас, чем за болгар. Взгляните, что за триумф! Турецкие государственные люди объявляют себя за болгар, синод русский переходит явно на их сторону. Но для Запада мы уже не «батарея русская, направленная против Европы». Англия и Германия возносят нас до небес. Они простирают нам свои объятия. Встает манящий образ Византии...

Собирается местный собор в Царьграде. Народ, подстрекаемый агитаторами, шумит и угрожает патриархам и епископам, требуя объявления раскола.

Раскол объявлен. Болгарские крамольные архиереи преданы проклятию; акты собора посланы ко всем независимым Церквам. Греческие газеты гремят против панславизма, против России, против нашей дипломатии и нашей печати. Отборные ученые, более гуманные архиереи сбираются ехать во все болгарские епархии, чтобы бороться там против этно-филетизма авторитетом старой, православной Церкви, у Порты греки стараются вымолить приказание болгарскому духовенству изменить камилавки и вообще внешний вид, чтобы поразить новшеством болгарский простой народ. Греки пишут брошюры, жертвуют деньги, устраивают везде силлоги (литературно-политические круги). Патриарх и берлинский посол обмениваются визитами и любезностями.

Греческое духовенство с содроганием, а молодые этно-филетисты (и старые тоже) с радостным нетерпением ждут официального ответа от русского синода. И те, и другие думают, что русский синод, быть может, станет открыто и безусловно за болгар...

– Неужели за болгар? Ведь их формальная неправота так ясна, так неоспорима? – думает грек православный.

– Неужели противу болгар? – спрашивает себя грек этно-филетист.

Но вот проходит год, два, три... Денежные жертвы небогатой, малочисленной нации скудеют; настает усталость, начинаются раздоры, упреки умеренных людей. Находятся наконец и такие греки, которые говорят, что объявить схизму в церковном смысле, пожалуй, и правильно, потому что болгары сами себя отделяли; но что именно в национальном отношении со стороны греков собор был ошибкой, ибо при схизме, при той свободе действий, которую эта схизма дает болгарам, не будет уже никакой возможности удержать грекам за собою Фракию и Македонию, что болгарские всходы, благодаря схизматической свободе, пробьются с неудержимой силой везде, даже и на стенах самого Царьграда!..

Порта отказывает в бератах тем греческим архиереям, которые хотят ехать в болгарские епархии. Турецкие министры говорят, что они уже утомлены беспорядками, спорами из-за владения церквами, что они позволят ехать греческим епископам только в те болгарские города, откуда придут прошения, подписанные значительным числом жителей. Прошений этих, конечно, нет, ибо и болгаре не дремлют; движение их столько же сильно, как и движение греков, хотя и менее шумно.

Посол германский ничего не может сделать... кроме одного или двух визитов к патриарху.

Европа Грецию еще не носит на руках; не прогоняет турок для немедленного создания эллинской Византии, русским не объявляет войны.

Простые греки по-прежнему серьезно смотрят на православие (они и на русских теперь сердиты за то, что подозревают их в потворстве схизматикам). Простым грекам и слово вымолвить еще страшно против православия.

Еще недавно (в 1868 или в 1869 году) в Патросе паликары перебили молодых прогрессистов за то, что они сбирались на совещания в какой-то дом с целью сделать всех греков масонами (так зовут на Востоке деистов, прогрессистов).

Официальная Турция искусно колеблется между греками, которые, насупя брови и скрепя сердце, курят ей фимиам, и между болгарами, восклицающими беспрестанно везде, в церквах, в училищах, в статьях: «О! Наш милосердый царь, султан, Абдул-Азиз-хан, даровавший нам свободу от врагов наших греков!.. О! как правы были те из вождей наших, которые говорили нам: „Не на Россию надейтесь, а на султана; Россия боится разрыва славян с греками, она всеми силами будет стараться придержать наше стремление на юг Фракии и Македонии, чтобы через это нетерпение наше не произошел раскол. Россия слишком связана со строгостью древлеправославных уставов, она ими держится; она не может, не вредя себе, во всем нам потворствовать... А туркам и нам выгодно совершенное обособление наше от греков“.

Так радуются те болгаре, которых враг раскола, редактор болгарской газеты «Век», зовет схизматофилами; но таких схизматофилов, болгар, множество...

И греки слышат эту радость и понимают ее...

Они видят еще, что западные державы теснят слабую Элладу за Лаврийские рудники.

Они видят, что болгаре не дремлют, рукополагают, венчают, крестят, учат свой народ в самых спорных землях, во Фракии и Македонии. Греки даже замечают, будто бы болгаре все свои силы напрягли на эти страны, а об дунайской, чистой, обеспеченной Болгарии думают гораздо меньше.

А Россия?..

Напрасно ждал афинский прогрессист от России грубой племенной политики!..

Святейший синод после объявления схизмы безмолвствует. Он, как слышно, твердо решился не отвечать, «пока на Востоке не успокоятся страсти».

Официальная Россия в лице генерала Игнатьева чтит патриархию. Он едет к патриарху на праздник парадно: в мундире, орденах, с огромной свитой; к экзарху болгарскому, если случится, официальная Россия заезжает в будничном штатском платье, так, как может заехать ко всякому турку-дервишу.

Еще попытка... Афон. Секвестры бессарабских имений... Вот придирка в руки афинскому либералу!.. Россия хочет вступить на узкий путь князя Кузы... «Нас, греков, хотят испугать; хотят затронуть наши корыстные чувства... Тем лучше, – восклицает прогрессист-патриот. – До сих пор наши монахи были почти все за Россию. Теперь будет иное... И строгий аскет, которому лично ничего не