Церковь никогда...

- Ваша милость - перебил купец, - может быть, я смогу достать для вас русскую одежду. Мой друг, русский...

- Это исключено... - разочарованно протянул Шоневальд. - Это исключено, милейший. Городские ворота всегда хорошо охраняются, а сейчас... нет, это немыслимо... Подумайте хорошенько, господин купец! -Теперь в голосе посла послышалась угроза. - Вы ведь хитры на выдумку. Я помню, как вам удалось одурачить всех. Тогда вместо сельди вы провезли русским оружие.

- Ваша милость, я придумал! - радостно завопил Фусс. - Я могу вывезти вас из города в большой бочке. Я купил несколько бочек осетровой икры. Но... икра очень дорогой товар, ваша милость, а в бочке полных пятьдесят новгородских пудов...

Послу мало улыбалось подобное путешествие, но, поразмыслив, он понял, что другого выхода нет.

- Сколько стоит икра? - спросил он.

Иоганн Фусс долго колебался с ответом, что-то подсчитывая в уме.

- Я даю двадцать талеров, господин купец. Думаю, этого достаточно, - гордо сказал Шоневальд. - Двадцать талеров!

- Двадцать талеров, ваше священство!.. Только одна икра стоит сто талеров... Но для святой церкви я сейчас же выброшу икру и приготовлю все для вашего путешествия.

- Господин Шоневальд! - послышался за дверью испуганный голос. - Господин Шоневальд!

Дверь распахнулась, и тучная фигура Юлиуса Меца снова появилась на пороге. Громко охая, он долго не мог отдышаться.

- Господин Шоневальд... простите... Несколько русских стоят у ворот, с ними тысяцкий. Они грозятся причинить худо нашему двору, если мы вас не выдадим.

Шоневальд побледнел.

- Ска-жите, - заикаясь, ответил он, - ска-жите, что я уехал... Клянусь вам, что меня через час здесь не будет! Но если вы предадите меня, то...

- Хорошо, ваша милость, я скажу, что вас нет, но это не удовлетворит новгородцев. Они придут в большем числе... и тогда...

- Через час, - перебил Шоневальд, - вы можете открыть ворота, пусть ищут. Я буду уже далеко.

Ольдерман больше не спорил - он поклонился и вышел из комнаты.

- Вы видите, господин купец, надо торопиться! - С этими словами Шоневальд передал Иоганну Фуссу золото.

Купец молниеносно исчез.

Когда к Готскому двору снова подошли вооруженные новгородцы и предводитель грозно потребовал открыть ворота, старшины ганзейских купцов немедленно впустили отряд; они предложили осмотреть двор, поклявшись, что Шоневальда нет. Уже на следующий день Иоганн Фусс погрузил на большую колымагу несколько тяжелых бочек с осетровой икрой. Он благополучно провез их через Словенские ворота на берег Волхова и не уходил с пристани до тех пор, пока его товар осторожно не погрузили на карбас.

А слуга Фусса, заплатив изрядную сумму гребцам и лоцману, в полдень отплыл на Ладогу. Он удобно расселся на постланном между бочками сене и с аппетитом уплетал дорогую черную икру, удивляясь щедрости хозяина.

Глава XIV КОНЕЦ ФЕДОРА ЖАРЕНОГО

Расставшись с Медоварцевым у старой корчмы на реке Амовже, отряд Федора Жареного на пятый день пути прибыл к Ливонскому замку.

Кормщики поставили груженные воском суда в небольшой заводи у Девичьей горы, как раз напротив крепости Нарвы. Здесь Федор Жареный решил переждать время, узнать про заморские корабли, куда и когда они уходят.

Оставив за себя бывалого старика Куприяна, Жареный вместе с толмачом собрался на другой берег.

Они присмотрели рыбацкую лодку, наполненную свежей, только что выловленной рыбой; суденышко стояло у деревянного причала. Рыбаков было двое: один разбирал весла, а другой отвязывал от толстого бревна веревку, которой крепилась к берегу лодка.

- Эй, ребята! - закричал Жареный рыбакам. - Далече ли в путь собрались?

- Недалече, - откликнулся один из мужиков, подняв лохматую голову. - На ливонский берег, в крепость, рыбу продать.

- И нам в крепость! - повеселел Жареный. - А много за провоз возьмете?

- Садитесь, платы не спросим, - ответил тот же лохматый рыбак, - не велик труд. Нам все одно в город.

Новгородцы осторожно, стараясь не топтать трепетавшую рыбу, перебрались к кормовой скамье. Рыбаки, тут же взявшись за весла, погнали лодку к ливонскому берегу.

- Сей день утром немецких рыцарей на тот берег везли. Пустые, без товаров ехали, - сказал один из рыбаков.

Гребцы усиленно работали веслами: в этом месте быстрина сильно относила лодку назад.

- Немецкие рыцари? - встрепенулся Жареный. - А не заметил ли ты, друг, меж тех немцев горбатого купца?

- Горбатого не видал, - помолчав, ответил рыбак. - За главного у них был рыцарь. Лицо саблей накрест посечено. Спрашивали нас про купцов новгородских не проезжали ли-де по здешним местам.

Новгородцы молча переглянулись.

"Надо быть, прошлой ночью обошли нас немцы у большого порога", - подумал Жареный.

Он смотрел на приближающиеся каменные стены Ливонского замка, на крыши чужих домов, на большой герб над воротами; на гербе был изображен щит, а на щите - крест и цветы шиповника. И вдруг как-то сразу тревожное, тоскливое чувство охватило Федора.