себя в порядок до праздничного обеда, который, по традиции, намечался на пять часов вечера. Из-за пасмурной погоды рано стемнело, во всех парадных комнатах первого этажа горели люстры и свечи в высоких бронзовых канделябрах. Решив быть на этом вечере хозяйкой, Элизабет сама принимала гостей в главном зале Бартон-холла. Ее светло-желтое платье прекрасно гармонировало с убранством помещения, выполненного в бело-золотых и голубых тонах. Где бы она ни находилась, за ней неизменно следовали ее преданные рыцари, как прозвала их виконтесса, – молодые лондонские щеголи Джон Катлер, Берк Найтли и любимец Элизабет Симон Марсант. Ненавязчиво ухаживая за мисс Девери, молодые люди не упускали возможности попутно высмеять кого-нибудь из гостей.

Когда Элизабет немного устала и грациозно опустилась на маленький диванчик, обитый голубым штофом, приятели, как по команде, тотчас окружили ее.

– Дорогая Лиззи, посмотрите, как ревниво охраняет графиня Шепард свою длинноносую дочку от мужчин, – насмешливо заметил Джон. – Клянусь честью, если эта достойная леди не изменит свою позицию, Камилла не выйдет замуж еще лет пять.

– Ее матушка неспроста так себя ведет, – отозвался барон Марсант. – Клотильде Шепард вот-вот стукнет двадцать пять. Бедняжка уже истоптала не одну сотню туфель на лондонских балах, а так же не получила стоящего предложения. Вот мамаша и старается изображать ревнительницу женской добродетели. А кто не знает, что добродетель – удел некрасивых женщин?

– Не будьте так жестоки, Симон, – Элизабет подняла голову и выразительно посмотрела ему в глаза. – Иначе я тоже начну вас бояться, как все остальные дамы в этом зале.

Бросив опасливый взгляд в сторону лорда Девери, барон наклонился к самому уху девушки и низким, вкрадчивым голосом проговорил:

Вам-то как раз и не нужно опасаться моих насмешек, моя принцесса. Пусть моего ядовитого языка боятся ваши соперницы. Скажите мне только слово – и я уничтожу репутацию любой светской дамы, какое бы высокое положение она ни занимала.

– Хватит шептаться, Симон… Элизабет, взгляните скорее на вашу обожаемую подругу Мелиссу! – Толстяк Берк Найтли выхватил кружевной веер из рук девушки и принялся театрально обмахиваться им, будто ему вдруг стало нечем дышать. – Святые угодники, что это с ней сегодня? Кик у нее хватило ума нацепить белое платье при такой смуглой коже? Мисс Харвилл выглядит в нем настоящей крестьянкой, проработавшей все лето в поле!

– Ну уж нет, Берк, Мелиссу я вам в обиду не дам! – шутливо возмутилась Элизабет, возвращая отнятый веер. – Смейтесь над кем угодно, но ее не трогайте. Мелисса – моя самая преданная подруга, она много раз выручала меня в затруднительных ситуациях!

– Тогда окажите и вы ей услугу, дорогая, – тихо проговорил барон. – Научите эту молодую леди одеваться со вкусом и завоевывать сердца столичных джентльменов. Хотя… если уж этого не дано от рождения, как вам, тут делу не поможешь.

Спрятав лицо за складками веера, Элизабет украдкой оглядела своих кавалеров. Все трое считались в числе ее преданных поклонников, и за любого из них она была готова выйти замуж, если разрешит отец. Но кому же из них все-таки отдать предпочтение? Рыжеволосый весельчак Джон был всем хорош, в его обществе она никогда не скучала. Но, увы, он был нетитулованным дворянином, а, следовательно, не мог считаться завидной партией. Такое же положение было и у Берка Найтли, мелкопоместного эсквайра. Зато Симон Марсант происходил из очень древнего и славного баронского рода. К тому же он был самым красивым из троих приятелей. Элегантный, худощавый брюнет с томными голубыми глазами, опушенными длинными черными ресницами. Таких изящных, ухоженных рук Элизабет не приходилось видеть ни у одного мужчины, а непринужденные светские манеры Симона восхищали многих женщин.

Однако именно его больше всех ее приятелей не любил отец, считая мотом и бездельником. Бездельником… Как будто родовитому дворянину нужно зачем-то трудиться и тратить время на всякие скучные дела! Но отца было не переубедить. До женитьбы на ее матери, дочери графини Риверс, он долгие годы служил при посольстве в Османской империи и получил титул виконта и богатое имение только за свои личные заслуги.

Перехватив взгляд виконтессы, Элизабет поняла, что ей пора вернуться к своим обязанностям хозяйки и уделить время остальным гостям. Многозначительно посмотрев на Симона, девушка легко вспорхнула с места и направилась в другой конец обширного зала. Бросив попутный взгляд в одно из зеркал, она невольно улыбнулась своему отражению. В этом декольтированном наряде ее покатые плечи безупречной формы смотрелись великолепно. Искусно затянутая в корсет талия казалась тоньше, чем у многих других дам. И даже замысловатая прическа в стиле «бидермейер» была ей на удивление к лицу: часть медно-рыжих волос уложена в затейливый бант на макушке и украшена нежно-желтыми бутонами, а остальные волосы смешаны с накладными буклями и закручены в кокетливые локоны у висков.

Не успела Элизабет переброситься с подругами матери и десятком фраз, как в дверях зала послышался какой-то шум. Оставив гостей, лорд Девери тотчас устремился туда. Пару минут спустя дворецкий громогласно провозгласил имя новоприбывшего гостя, с которым виконт возвращался в зал, о чем-то оживленно беседуя:

– Лорд Леон Кроуфорд, маркиз Норвудский!

Все взоры мгновенно обратились в его сторону. С подобающей этикету любезной светской улыбкой, Элизабет легким шагом двинулась навстречу молодому человеку, приезда которого так ждал ее отец. Ей сразу бросилось в глаза, что одет он совсем не по-дорожному: на нем был элегантный серо-голубой фрак, оттенявший цвет его внимательных глаз; начищенные ботинки выглядели так, будто он только что покинул гостевую комнату на втором этаже. Густые светлые волосы составляли приятный контраст со смуглым цветом кожи, а из-под небрежно падавшей на лоб челки почтительно и в то же время смело смотрели выразительные серые глаза, напомнившие девушке небо в мартовский день.

И вдруг прямо на виду у Элизабет с лицом незнакомца произошла неприятная метаморфоза. Словно по волшебству, оно утратило почтительное выражение, строгие губы растянулись в едва заметную ироничную улыбку, а в потемневших глазах заплясали издевательские огоньки.

– Здравствуйте, мисс Девери, – произнес лорд Кроуфорд мягким, грудным голосом, от которого Элизабет мгновенно бросило в озноб. – Как я рад, что наконец-то могу познакомиться с прелестной девушкой, о достоинствах которой столько наслышан!

Он смеялся, он откровенно смеялся ей в лицо, а она была абсолютно безоружна