Случись такое, что в коробке оказалась бы кобра, он не отскочил бы в сторону так быстро. Прошло несколько секунд, прежде чем мистер Виттс набрался мужества прикоснуться к пакету и вынуть его из коробки. В первый момент ему показалось, что вес пакета и его размеры слегка изменились. Такое впечатление, что пакет был кем-то вскрыт. Вскрыт и снова запечатан. Но тут на выручку пришла простая логика. В комнате, кроме него, никого не было, добраться до пакета, следовательно, никто не мог. Значит, все это не более чем галлюцинация — результат нервного перенапряжения и усталости. Нет никакой необходимости сообщать о происшествии мистеру Винтермору. Все по-прежнему в полном порядке. В будущем он постарается поменьше работать и чаще уделять внимание прогулкам на свежем воздухе. Облегченно вздохнув, мистер Виттс вернул коробку в сейф и пошел из кабинета в контору, стараясь дышать глубже.

Большую часть бумаг из пакета составляли документы. Они содержали детальные, подписанные свидетелями и заверенные нотариусом отчеты о судьбе тех самых двадцати семи миллионов, присвоение которых вменялось в вину Кирби Винтеру и Вильме Фарнхэм. Бумагами подтверждалось, что «Проекты О.К.» являлись единственно лишь благотворительной организацией. Поскольку налоги в полном объеме были выплачены при переводе денег на счет «Проектов О.К.», никаких дополнительных платежей производить не требовалось.

Бонни Ли сидела на кровати рядом с Кирби и слушала, как он читает ей вслух письмо дядюшки Омара:

— «Мой дорогой племянник! Весьма вероятно, ты никогда не сможешь понять, что написано в данном письме, посчитав эти строки за свидетельство того, что я перед смертью окончательно выжил из ума. Если, конечно, ты еще не обнаружил то, что для кратности и безопасности я буду в дальнейшем называть «прибор». Ты понял, о чем я говорю? Нет — тогда выбрасывай письмо, не читая. Ничего интересного для себя ты в нем не найдешь.

Прежде чем вручить тебе прибор, я все тщательно обдумал и постарался принять все меры предосторожности. Во-первых, я попытался развить твой ум и характер в таком направлении, чтобы ты был способен правильно пользоваться прибором. Но, к сожалению, ты так и не достиг того уровня мышления и той зрелости чувств, чтобы я мог с легким сердцем доверить тебе его и весь мир в придачу. Я сомневался. Поэтому и решил устроить предварительный экзамен, в ходе которого выяснится, достоин ли ты серьезного доверия. Преодолеешь воздвигнутые мною на твоем пути трудности — прибор будет тебе наградой. Я надеюсь, что ты справишься. Если твои слабости не безнадежны, они скоро исчезнут, едва ты пройдешь первую преграду. Само открытие бесконечных возможностей прибора, а затем самостоятельная выработка навыков к правильному его использованию является не только следующим испытанием тех сторон твоей личности, которые еще недостаточно сформировались, но и их воспитанием.

Прочие предосторожности носят чисто технический характер. Первый вариант прибора был очень громоздким, вызывал тошноту и головокружение у пользователя и работал в течение всего лишь трех минут. За годы кропотливой работы я упростил и усовершенствовал его. Сопутствующие записи я уничтожил. Все, что требуется знать тебе, если ты, конечно, его обнаружил, так это то, что он навечно запаян в прочнейшую оболочку, использует в качестве источника энергии космические лучи, аккумулирует и запасает энергию так быстро, что даже непрерывное использование не принесет ему никакого вреда. Однако, если в течение пятидесятидневного периода прибором не пользоваться, уровень накопленной энергии превысит черту безопасности и произойдет его саморазрушение. Любая попытка проникнуть внутрь оболочки приведет к тому же результату. И наконец, последнее, что необходимо сказать. Внутренние резервы прибора таковы, что при нормальной эксплуатации он проработает не менее двадцати и не более двадцати пяти лет с момента написания этого письма.

Могу только добавить, что я предпринял и еще одну, особую, меру предосторожности. Я позаботился, чтобы прибор передали тебе лично в руки и чтобы сделал это Винтермор. Я уверен, что он самый подходящий для такого поручения человек: обязательно сам передаст его и ни за что не станет проявлять излишнего любопытства.

Если, мой мальчик, ты ждал целый год, чтобы прочитать это письмо, мне жаль тебя. Но совесть моя спокойна. В твоих руках находилось средство получить его гораздо раньше. Значит, напрасно я надеялся на тебя.

Но все же я продолжаю верить в твои способности. Мне хочется думать, что ты читаешь эти строки победителем и уже простил меня за мою осторожность и недоверчивость. Ведь с точки зрения морали я должен был немедленно уничтожить прибор, как только почувствовал, что могу вот-вот умереть. Наверно, удержало меня от этого шага обычное человеческое тщеславие. Теперь ты знаешь все и должен понимать, какую ужасную ответственность взваливает на себя человек, им владеющий. Самое страшное для меня сейчас — представить себе, что прибор попадет в руки бесчестного негодяя. Только в этом случае нет мне прощения. Не совладав со своим тщеславием, я пустил в мир демона.

Но если прибор все же у тебя, об ответственности и нравственном долге не забывай ни на минуту. А как тебе его использовать, уж сам решай. Я старался изо всех сил, чтобы воспитать из тебя достойного властелина мира. Если же ноша покажется тебе слишком тяжелой, отложи прибор в сторону на пятьдесят дней.

И, наконец, самое последнее. Никому не рассказывай об этом приборе, Кирби. Еще раз напоминаю: человек, обладающий им, — самый могущественный человек на свете. Такую власть нельзя делить ни с кем».

Первой явилась перед широкой публикой Вильма Фарнхэм. Исходя из ее желания, были собраны исполнительные директора Корпорации Креппса, официальные представители налоговой инспекции, адвокаты всех заинтересованных сторон и множество журналистов. Над внешностью скромной служащей «Проектов О.К.» основательно поработала умелая рука Бонни Ли. Благодаря ее заботе, появление мисс Фарнхэм буквально привело всех присутствующих в шок.

Вильма, получившая исчерпывающие инструкции от Кирби и Бонни Ли, заключила с обвинительной стороной хитрую сделку. Была достигнута договоренность, что как только она предоставит документацию на все исчезнувшие двадцать семь миллионов долларов, всякое уголовное преследование Кирби Винтера прекращается. Гражданский иск к нему можно возобновить, если на то найдутся основания, но только после изучения представленных документов. Затем Вильма хладнокровно предъявила бумаги, которые исчерпывающим образом разъяснили судьбу