больше шестнадцати, подал ему большое блюдо с феттучини^[3], чтобы Меррик сам положил себе, сколько захочет. Затем были поданы жареная телятина, овощи и большая корзина с фруктами, из которой Меррик выбрал грушу, и, наконец, десерт. Меррик попросил кофе, который ему принесли в сад, и выпил его, стоя у ограды, хотя были свободны и скамья-качалка, и две другие скамьи.

В сад вышла женщина со светло-каштановыми волосами. Меррик заметил у нее в ушах маленькие сережки. Она щелкнула несколько раз зажигалкой, пытаясь прикурить сигарету, но зажигалка лишь искрила.

— Позвольте? — Меррик направился к ней, вынимая на ходу свободной рукой свою зажигалку.

— О!.. Я вас не заметила. Спасибо.

Она совершенно не походила на Хелену, хотя там, на террасе, Меррик нашел какое-то сходство. Точно это Хелена сидела в углу террасы в гостинице в Амальфи.

— Вы только что приехали, не так ли? — спросила она приветливо. Вокруг ее синих глаз он разглядел лапки морщинок. Лицо было загорелым.

— Да. А вы здесь давно?

— Пять недель. Я приезжаю сюда каждый год. Я занимаюсь живописью в школе искусств. Так, увлечение. Вы обязательно должны заглянуть в нашу школу. Приходите до половины двенадцатого. Потом она закрывается, мы все уходим на набережную обедать.

Меррик слабо кивнул.

— Спасибо за приглашение. Непременно зайду. — Немного поколебавшись, он вернулся в гостиницу.

На следующее утро он прошел мимо художественной школы, располагавшейся в старинном здании с массивными воротами, за которыми был виден внутренний дворик, но не вошел. Он проследовал дальше, постоял некоторое время на берегу, глядя на воду и купальщиков, затем купил в газетном киоске «Нью-Йорк таймс» и лондонскую «Таймс». Меррик читал их, сидя на низком цементном парапете, когда к нему подошел какой-то мальчик и спросил, не желает ли он почистить туфли.

Меррик оглядел мальчика и улыбнулся.

— Почистить? Эти туфли? — Меррик носил темно-синие сандалеты.

Мальчик тоже улыбнулся. Его светло-голубые штаны были грязны и разодраны на колене.

— А что, спросить нельзя?

— Где же твоя щетка и все остальное? — добавил Меррик. — Чем ты собираешься чистить?

— Тут, — сказал мальчик и хлопнул по пакету, в котором явно ничего не было. — Всего пятьдесят лир. Почти задаром.

Меррик рассмеялся.

— Лучше я куплю тебе мороженое. Вот… — Он достал из кармана всю мелочь. — Как раз пятьдесят лир. — Меррик встал, точно повинуясь какой-то неведомой силе. — Пойдем, купим мороженое.

Они направились к стоявшей на набережной мороженщице. Мальчик скакал вокруг Меррика, точно был на невидимой привязи. Меррик купил ему двойную порцию шоколадного мороженого, — рот мальчика тут же окружила широкая коричневая кайма.

— Где вы живете в Америке?.. Зачем приехали?.. Надолго?.. А машина у вас есть?.. А лодка?.. А жена?.. А дом у вас в Америке большой?.. А сколько вам лет?..

Меррик отвечал на все вопросы с улыбкой, даже когда мальчик спросил его о жене.

Мальчик проводил его до почты, куда Меррик зашел, чтобы отправить письмо в «Меррик текстил», а потом и до гостиницы. Меррик был очарован его непосредственностью и полной раскрепощенностью: по пути мальчик остановился, чтобы помочиться, и сделал это прямо на обочине, даже не зайдя за дерево. Меррик уже собирался пригласить мальчика в гостиницу, угостить лимонадом и пирожным, но потом решил, что делать этого не стоит. Увы! — он не был столь же свободен от условностей, как этот ребенок. Мальчик чем-то напоминал ему маленького доверчивого щенка, каким-то чудесным образом выучившегося говорить.

В тот вечер Меррику еще больше понравился отель «Орландо». Гитара снова играла красивую мелодию. Меррик был настолько погружен в свои мысли о Хелене, что едва слышал официанта, когда тот обращался к нему, и отвечал лишь жестами. Он выпил кофе за столиком.

— Добрый вечер! Сегодня у нас намечается партия в бридж. Не хотите присоединиться? Кроме меня будут еще супруги Джифорд. Вы с ними уже знакомы? — Это была женщина со светло-каштановыми волосами.

Меррик посмотрел на нее прищурившись, так, словно она была далеко, за тысячу миль, а не стояла возле его стола. Ее голос звучал тихо. Меррик не мог вспомнить, что она сказала. Наконец он встал.

— Добрый вечер! Я…

— Вам нездоровится?

— Нет, все нормально.

— Многие себя здесь неважно чувствуют в первые дни, — улыбнулась она.

— Да. Я проходил мимо художественной школы, но не зашел, — сказал Меррик, решив, что она говорит о школе.

— Ну, зайдете в другой раз. Так как вы относитесь к бриджу?

Перед глазами Меррика внезапно промелькнула картина самоубийства на мосту, и он снова закрыл лицо рукой.

— Нет, спасибо. Я не играю, — ответил он вежливо.

Лицо женщины выразило удивление.

— Ладно. Не беда. Простите. — Она слабо улыбнулась и ушла.

На следующий день Меррик вышел из гостиницы лишь после полудня. Мальчик снова был на берегу. Он болтал с молодой парой, на вид англичанами, но, увидев, Меррика, махнул им рукой и бросился к нему.

— Здрасьте! Что вы сегодня делали?.. Почему вас не было утром?.. Сколько стоит ваша рубашка?.. А где вы родились в Америке?..

Они шли по берегу, собирая красивые камешки и кусочки цветной черепицы, отшлифованные водой. Мальчик поболтал с рыбаками, сидевшими на песке и чинившими длинные, цвета ржавчины, сети. Рыбаки называли его то Зеппе, то Джузеппе, смеялись и подмигивали Меррику, когда обращались к нему. Но Меррик мало что понимал из того, что они говорили, — это был диалект. Зеппе был босой и худой, но его глаза и улыбка — Меррик видел это — лучились жизненной силой, свойственной людям, которых не может сломить нужда. Меррик подумал о детях погибшего Бартуччи. Наверняка у них такие же глаза, только теперь нет улыбки. Меррик решил послать вдове немного денег. Он запомнил название городка на юге, где она жила. Можно послать денежный перевод, не указывая, от кого деньги. Эта мысль понравилась ему.

— Зеппе, — сказал он, когда, оставив рыбаков, они направились дальше. — Не хочешь сегодня вечером поужинать со мной в гостинице?

— Ух ты! — Зеппе остановился, молитвенно сложил руки и лучезарно улыбнулся. — Mamma mia, еще бы!

— Но тебе придется вести себя тихо, не шуметь за столом. Кстати, у тебя не найдется чистых штанов?

— Конечно! У меня есть дома настоящий костюм.

— Надень его. Ужин в восемь. Не слишком поздно для тебя?

— Поздно?! — фыркнул Зеппе и рассмеялся.

В тот вечер Меррик вышел в половине восьмого, боясь, что Зеппе может прийти раньше. Так оно и случилось. Мальчик надел новый коричневый костюм, великоватый для него, но