управления с выходом на ЭВМ. Но нет главного - программы для "руководства" всем этим хозяйством. Воронов надолго замолчал. Мареев терпеливо ждал, когда он заговорит снова, чувствуя, что сказано еще не все. И действительно, спустя несколько минут хозяин кабинета снова вскочил и, принявшись быстро ходить по комнате, продолжил: - Понимаете, система очень сложная, с множеством обратных связей... Теоретические принципы как будто бы ясны, но, так сказать, качественно. Эти принципы еще не воплотились в точные математические формулы, которые можно было бы заложить в машину. - Но вы, должно быть, проводили какие-то эксперименты? - Кое-что... Но вот тут-то мы и подошли к главному препятствию. - Нет соответствующего математического обеспечения? - предположил Мареев. - Или необходимой вычислительной техники? - Да нет, препятствие это не технического и не вычислительного свойства... а скорее, так сказать, философского. Мареев удивленно посмотрел на Воронова. - Да, да, именно так, - подтвердил сейсмолог. - Дело в том, что в основе моей работы лежат довольно общие соображения, которые далеко не все разделяют... Мы любим повторять: человек - часть природы. Но при этом не всегда отдаем себе отчет в том, что это значит. - Что же тут неясного? - несколько удивленно переспросил Мареев. - Человек - часть природы, по-моему, этим все сказано. - Не совсем! - возразил Воронов. - Не просто часть, а часть, взаимосогласованная с целым! С природой. Взаимосогласованная!.. Природа породила человека, но он не оторвался от нее. Среда и организм - это единая система. - Не совсем понимаю, - сказал Мареев, - какое отношение... - Имеет, - перебил Воронов. - У нас нет программы, которая могла бы, учитывая распределение напряжений, управлять подачей электрических потенциалов к горным породам. Но есть "устройство", способное решать подобную задачу без программы. Точнее, по программе, вложенной в него природой. Это человеческий мозг. - Мозг? - удивился Мареев. - Именно... Именно мозг. Мозг способен воспринимать угрожающее распределение напряжений как нарушение того естественного равновесия, которое должно существовать между средой и организмом. Такова моя точка зрения. Но с ней не все согласны. - Что ж, - сказал Мареев, подумав, - с этим, разумеется, можно соглашаться или не соглашаться, но, честно говоря, не вижу, как эта ваша точка зрения может быть использована практически. - Распределение напряжений, так сказать их общая картина, с помощью соответствующих электрических сигналов подводится не к вычислительным устройствам, а непосредственно к мозгу оператора. А мозг в это время вырабатывает необходимые команды. - И вы пробовали? - На тренажере. - А на местности? - Пока нет. Дело в том, что в пределах территории нашего полигона находится Синегорск. И мы не имеем права на ошибки, сами понимаете. Тут надо действовать с огромной осторожностью и только наверняка. - А что - может случиться, что, разряжая четырехбалльное землетрясение, вы вызовете девятибалльное? - Ну, вероятно, это несколько преувеличено, - поморщился Воронов, - но, повторяю, ошибаться нельзя. - Понимаю... А эти ваши эксперименты на тренажере... Что вы при этом ощущали? - Что я чувствовал? Ничего конкретного. Как бы это лучше объяснить... Какой-то, что ли, дискомфорт. Некое общее беспокойство, тем более значительное, чем сильнее распределение напряжений отклонялось от нормы. - И каким же образом, исходя из столь расплывчатых ощущений, вы находили нужные команды? - Это происходит подсознательно. Точнее, я усилием воли стараюсь преодолеть, погасить это беспокойство. А подсознание само анализирует поступающую информацию и выбирает оптимальный вариант. - Он помолчал... Думаю, имеет значение и то обстоятельство, что я вырос именно в этой местности и составляю с ней, так сказать, единое целое. - Вы говорите об этом так, будто все проще простого. Сейсмолог пожал плечами. - А ведь, наверное, - продолжал Мареев, - подобные действия требуют огромных нервных усилий, колоссального напряжения? Воронов мягко улыбнулся и вновь пожал плечами, но ничего не сказал.

- Слушая вас, невольно вспоминаешь арабские сказки о могущественных джиннах. Или легенды о волшебниках, которые силой мысли могли управлять явлениями природы. С помощью психической энергии. - Психическая энергия? - рассмеялся Воронов. - Скажем лучше - сознание. Увы, сознание не способно непосредственно изменять объективную реальность. Тем более в больших масштабах. Только с помощью техники... В этот момент динамик, висевший над рабочим столом Воронова, неожиданно щелкнул, и взволнованный голос сообщил: - Приборы показывают массовую перестройку напряжений! Воронов на мгновение замер, а затем стремительно выбежал из комнаты. Секунду поколебавшись, Мареев последовал за ним. По винтовой лестнице они спустились в подземную часть станции, в аппаратную. Здесь уже собралось несколько человек. Они обступили пульт, где на большом табло отражались показания приборов, суммирующих информацию, поступающую от многочисленных датчиков. По выражению лиц Мареев понял, что происходит нечто угрожающее. И словно близким взрывом сознание опалило предупреждение, вспыхнувшее на экране: сила землетрясения - 11 баллов, момент первого толчка - 21 час 47 минут. Мареев бросил взгляд на часы - до начала катастрофы оставался ровно час... Он вдруг ощутил режущую боль в пояснице, с. ним всегда так случалось в минуты острого волнения. Одиннадцать баллов из двенадцати возможных!.. В памяти всплыли сообщения о катастрофических землетрясениях: Ашхабад, Скопле, Марокко, Агадир... Рушатся до основания даже самые крепкие здания, грохот, ужас, крики людей, стоны раненых, хаос, развалины. И все это за какие-нибудь несколько секунд. Но может быть, - у Мареева мелькнула надежда - ведь Синегорcк - молодой город, он строился совсем недавно и, конечно, с учетом сейсмической опасности. Журналист тронул за локоть сотрудника станции, стоявшего ближе других: - А Синегорск... - начал он. - Рассчитан на девять баллов, - мгновенно ответил тот, даже не дослушав Мареева до конца. Мареев уже не раз замечал, что в моменты высокого напряжения люди, не потерявшие головы, приобретают удивительную способность понимать друг друга с полуслова. - Здесь сильнее семи баллов никогда не бывало, - добавил сотрудник. Мареев взглянул на Воронова. Сейсмолог стоял возле пульта и, сняв трубку телефонного аппарата, нетерпеливо постукивал по рычажку. В аппаратную вошел Слюсаренко. - Что вы собираетесь делать? - с ходу спросил он у Воронова. - Передать предупреждение в Синегорск! - не поворачивая головы и продолжая терзать телефонный аппарат, резко ответил сейсмолог. - Паникуете? - глухо произнес начальник станции. -