холмы где-то далеко-далеко от места охоты. Олень уходил влево. Теперь-то уж они обошли его с двух сторон, не давая свернуть ни вправо, ни влево. Он был так красив, что у Беатрикс захватило дух.

Мир сошелся клином на этом олене. Пена полетела с конских губ на траву. Погоня перерастала в свой апогей, и кто-то должен был сдаться. О, только не она, только олень!

Слева снова раздался суматошный собачий лай, нестройные клики рога, крики. По спине оленя змеилась темная полоса взмокшей шерсти, скачки его стали тяжелее и ниже, иногда он почти распластывался над травой. Склон холма отлого сбегал куда-то вниз. Скоро впереди заалела щербатыми откосами Драконья борозда - овраг, огромный и жуткий.

Олень перемахнул через него без усилий. Ниссагль осадил коня, сторонясь перед королевой, разогнавшей лошадь для прыжка. Очумелый, утерявший чутье расстояния конь напружинился - бездна разверзлась под копытами...

...И начала заглатывать, со страшной медлительностью втягивая в себя. Беатрикс закричала, но уже не слышала собственного крика. Она падала, падала, падала, с высоты откоса летела на ссохшиеся темно-желтые комья осыпей, переворачиваясь вместе с лошадью на бок. Сокрушительный удар мгновенно лишил ее сознания.

Ниссагль носился по краю оврага, оглушая подбегающих придворных истошным визгом, словно потерявшийся пес. Обрыв не дал ему возможности спуститься, он видел только шафранное платье Беатрикс на шафранном песке рядом с бьющейся в конвульсиях лошадью.

Придворные сгрудились на краю обрыва, испуганно заглядывая вниз и не решаясь подступиться к Ниссаглю, бледному, с дикими глазами, он бессмысленно размахивал руками...

Ниссагль наконец отыскал чуть более отлогую, идущую от самого верха осыпь, и, пачкаясь в глине, скатился на дно оврага.

Издыхающая лошадь загораживала проход; он кое-как обошел ее, прижавшись к склону, рискуя получить смертельный удар копытом. Неподалеку от лошади распростерлась Беатрикс. Левая половина ее лица и волосы были в крови, левая рука подвернута, глаза закрыты.

Сверху доносился бестолковый гвалт. За спиной всхрапывала искалеченная лошадь.

- Беатрикс... - Ресницы у нее даже не дрогнули. Глупо! Сердце. Надо послушать сердце. Он приложил ухо к ее груди и услышал биение. Жива.

- Жива! - закричал Ниссагль, задрав голову к столпившимся на краю обрыва придворным, снова посмотрел на королеву и встретился с ее бессмысленным взглядом. Он затараторил дрожащим голосом:

- Беатрикс! Ты меня узнаешь? Ты узнаешь меня? Ты меня слышишь?

Она с трудом пошевелила губами:

- Да... Не вижу... Ничего не вижу... Бело все... Кто тут? Рядом?

- Это я, Гирш.

- Ты... Да... Не уходи... Руку мою... До руки дотронься... Я ничего не вижу... Все белое... В расширенных ее зрачках отражалось небо.

- Что?.. Где тебе больно? Где?

- Ды...шать больно... Господи... - Она судорожно закашлялась. Сзади опять захрипела лошадь. Ниссагль молча сжимал ее ледяную, липкую от пота ладонь. Все звуки, кроме рваного прерывистого дыхания Беатрикс, для него исчезли.

- Только не шевелись. Закрой глаза и не шевелись, Бога ради. Что еще ты чувствуешь?

- Что... дышать не могу... Голова... Мне плохо... - Она начала терять сознание.

Наверху свита долго и бестолково искала мало-мальски подходящий спуск. Более или менее отлогий склон нашли только в полумиле от злосчастного места, да и то ноги там скользили.

- ...Ее пытались убить. Говорю же вам, ее пытались убить. Не лезьте, убирайтесь все в прорву, я никуда отсюда не двинусь. - В голосе Ниссагля появился надсадный визг. Он стоял над обрывом, обхватив руками плечи, и смотрел, как внизу скребла копытами не желавшая умирать лошадь, которую в суматохе позабыли убить.

- Гирш, вы же сами гнались с ней за оленем. Если кто ее хотел убить, так это олень, что вполне понятно - олени не любят, когда за ними охотятся, сварливо отозвался Раин.

- Прошу меня не учить! - вспылил Ниссагль. - И потом, это, сожри его прорва, был слишком большой олень. Слишком большой. Хотел бы я прогуляться по его следу - авось приведет в какой зачарованный замок. Не припомню, чтобы в наших лесах водились такие здоровенные олени. Не припомню.

Придворные переглядывались встревоженно. Подозрения Ниссагля казались безосновательными. С Беатрикс случилось нелепое несчастье. Ниссагль, понятно, потрясен - как-никак любит ее. Возможно, считает себя виноватым, что не остерег, вот и ищет, на что бы вину свалить. Лучше держаться от него подальше.

- Я, кажется, знаю этого оленя. - Все встрепенулись. Это подал голос магнат Кэри Варрэд, один из этаретских юношей, особо пожалованных за охотничье умение. Он всегда был спокоен и ни во что не вмешивался, разговоры вел только об охоте, да и в его семье никого до сих пор не арестовали. Ниссагля, правда, раздражала его привычка опускать красивые дымчатые глаза каждый раз, когда к нему обращались с разговором.

- И что же это за такой олень, магнат Кэри? - еле сдержал ехидство начальник Тайной Канцелярии.

- Я не уверен, - Кэри, как всегда, опустил глаза, - но это мог быть Анэху, большой олень. Когда мы были детьми, то первым правилам охоты нас вместе с нашими собаками учил Анэху. Мы гонялись за ним по лесам. Он был обучен выходить навстречу охоте, а потом возвращаться в замок и получать в награду сено или чем там его еще кормили. Он был ручной и знал, что ему не причинят зла. А потом он стал стар, и его отпустили в лес. Должно быть, он вышел к охоте по старой привычке.

- А потом по старой привычке сиганул через Драконью борозду. Хорошо. Где обычно обретается эта тварь?

Кэри вскинул ресницы, потом быстро опустил и замолчал. Ниссагль же, словно давая ему подумать, не спеша объяснял:

- Я потому спрашиваю, что хочу его поймать. Видно, у него это постоянная уловка с оврагом. Так чтобы на эту уду никто не попался, я отправлю его в королевский зверинец. Хотя надо бы его убить за этакие проделки.

- Но Анэху не виноват, господин Ниссагль. Его мудрость - это мудрость ребенка. Вы же не убьете ребенка за то, что он ничего не понимает!

- Но накажу! Чтобы понял. И прошу вас не учить меня и не заступаться за рогатую тварь. А теперь прошу вас сказать, где этот ваш Анэху может слоняться и как его подозвать. Только-то всего. Ну, как?

Кэри продолжал молчать. Выражение лица у Ниссагля изменилось.

- Под стражу его, - негромко бросил он, - и глаз не спускать. Отсюда прямо в Сервайр. И пусть хорошенько молится, чтобы все то, что он сказал, было правдой, а то, о чем смолчал, - не имело значения. А мне двух гончих, двух мэйлари, двух солдат - я хочу выяснить, куда побежал этот окаянный олень. Наведите мне мост через овраг!

Рейтары, сопровождавшие охоту, уже снимали с Кэри, как и полагалось при аресте, амуницию. Кэри стоял