Унынье клясть:
В нем тоже страсть,
В нем тоже власть…
СТАРЫЙ ТОПЧАН
Упирался, как мог.
С укором
Двери скрёб и все стены скрёб —
Кабинетом и коридором
Выносили тебя, как гроб.
Тридцать лет и еще три года
Верою-правдою мне служил
И такого не ждал исхода
Для себя и своих пружин.
Был я злобным после попойки,
После ссоры вряд ли хорош —
Ты терпел, за что на помойке
Догоришь либо догниешь.
К черту — преданность, к бесу — гордость!
Сам закон бытия зловещ:
Послужи и придешь в негодность,
Все равно — человек ты, вещь...
Потому во времени скором,
Не особенно и скорбя,
Кабинетом и коридором
Пронесут меня, как тебя.
2001
ГЛАЗАМИ КЛОУНА
Усесться б на поребрике
Да расчехлить гитару,
Но нету слуха-голоса,
С того и не пою.
На рифмы и на реплики
Меня едва хватало,
А нынче лишь для хосписа
Готовят жизнь мою.
Куда ушла гармония —
Навряд ли кто ответит,
Но всё ж, куда-то канула —
Не соберешь концы.
Ласкали, как ладонями,
Меня любовь и ветер,
А нынче держат ампулы
Да с морфием шприцы.
Запел бы — нету голоса...
Теперь стал слабым-слабым,
И знать уже не ведаю,
Что встречу впереди.
Но только вместо хосписа,
Наркотиков и ампул
С негромкою победою
Позвольте мне уйти.
2001
НЕСГИБАЕМЫЙ
Устали, устарели,
Утратили престиж...
Лишь ты один, Сальери,
И в старости горишь.
Все так же прячешь зависть
За пазуху, как нож,
Страдая и терзаясь,
Себя не бережешь.
Не уставай, Сальери,
И страсти не глуши,
Пока не отсырели
Углы твоей души.
Сейчас, когда искусство
И жизнь идут к нулю,
За постоянство чувства,
Как за талант, хвалю.
УЧИТЕЛЬ
Учитель болен был и недоволен,
Мои стихотворенья разносил,
А я терпел, как нерадивый воин,
И даже снисхожденья не просил.
Была зима. Учитель был простужен.
Дрожал в чужом нетопленом углу.
А я, чудак, надеялся на ужин,
На рюмку водки и на похвалу.
Он был худой. Высовывались кости
Из ворота дешевого белья,
А мне казалось, что ему все просто,
Что ниц пред ним повержена Земля.
Не потому ли, хоть об стенку бейся,
Хоть переламывайся пополам,
В ответ цедит: — Вы не бездарны, Берсы,—
Как Лев Толстой никчемным сыновьям.
Тоски и боли поровну изведав,
Терпел стрезва, терпел и во хмелю,
Терплю и нынче. Средь живых поэтов
Его любил всех крепче и люблю.
Но если вдруг теперь мои похвалит
Стихи, где шлаку больше, чем руды,
Мне хочется его обрезать: — Хватит! —
И горько мне от этой доброты.
1972
ХАЛАБУДА
Хороша ты, кто понимает,
Жаль такого, кто не поймет,
И меня к тебе тянет, манит
Круглый год, притом напролет.
Разнесчастная халабуда,
Для иных — не предел мечты.
И сказала одна зануда:
«Апология нищеты».
Но какие зато резервы
Открывает в тебе мой взгляд,
От обид отрывает нервы,
И я сызнова жизни рад.
И толково не стоит спорить,
Как невзгоды твои решить —
Обустроить и перестроить,
Если попросту можно жить.
МЕСТО
Хорошего — понемножку,
Точнее — всего пустяк...
Отправимся в путь-дорожку,
Не век же торчать в гостях.
Но в домовине тесно,
Поместишься там с трудом,
И странно, что это место
Пришло к нам от слова дом.
2001
РАЗГОВОР С ЗЕРКАЛОМ
Хорошо бы на беду
Ты бы вовсе треснуло.
Нынче я в тебе найду
Мало интересного.
Вон лицо из глубины
Так давно немолодо,
Что уже страшней войны,
Хоть не ею смолото.
Лопни или потускней.
Все гляжу и охаю.
Ну тебя в качель с твоей
Плоскою правдохою.
И мне зеркало в ответ
Нехотя, несказочно:
— Нет чего, того уж нет,
И винить меня за что?
Но смотри, старик, смотри,
Хоть похож на лешего,
И спасибо говори,
Что не занавешено.
1987
ВАГАНЬКОВО
Хотелось бы мне на Ваганьково.
Там юность шумела моя...
Но ежели места вакантного
Не будет, то всюду земля...
Запри меня в ящик из дерева,
Найми грузовое такси
И вывези, выгрузи где-нибудь,
Названья села не спроси.
Пусть буду я там без надгробия,
Как житель чужого угла,
Чтоб ярость былая, недобрая
Колючей травой проросла.
Везде истлевать одинаково.
Давай поскорей зарывай...
...А все ж веселее Ваганьково,
Там тренькает рядом трамвай.
1969
НА КЛАДБИЩЕ
Памяти Б. Слуцкого
Хоть здесь у вас, не скрою,
Явная благодать,
Я подошел к надгробью:
Надо потолковать.
Мертвому не погудка
Хоть барабан, хоть стих...
Вот и скажу, как будто
Вы и сейчас в живых.
Здесь вам теперь не место!
Нынче нельзя нам врозь,
Врозь, когда наконец-то
Стронулось, началось!
Время пошло хорошее,
Да нелегко идет.
Горько, что отгорожены
Вы от его тягот.
Вы, кто был ярок давеча,
Здесь позарез нужны,
А не на старом кладбище
Рядом с прахом жены.
Время идет погожее,
Тяжко ползет из мглы...
Жалко, что вы не дожили,
С ходу бы подмогли.