набил: «Спасай! Срочно иди в школу».

Сообщение застало Синицыну в кафе-мороженом, куда ребята пошли всем классом по окончании работы. Получив послание, Синицына со вздохом произнесла:

— Опять этот придурок.

— Кто? — оживилась Майка.

— Да Москвичёв. Снова какую-то глупость придумал. В школу зовёт.

— Ага, прямо разбежались. Только шнурки погладим, — сказал Петухов.

Все рассмеялись, и Ленка напечатала коротко и ясно: «Щас».

Получив ответ, Женька расслабился.

— Не вибрируй, Лёха. Она в соседнем доме живёт. Мигом явится и выпустит нас отсюда.

— А с рукой что делать? Краска совсем засохнет.

— Ерунда. Я у мамы возьму жидкость для снятия лака с ногтей. Зверь! Любую краску мгновенно смывает. Будешь как новенький.

Прошло пятнадцать минут. Ожидание затягивалось. Женька поминутно поглядывал на часы, а Лёха молча сидел, выставив руку, чтобы ненароком не испачкаться. Наконец Женька не выдержал.

— Ну где она там? За это время можно три раза туда и назад сбегать, — возмутился он и отстучал новое послание: «Ты где?»

Ответ его обескуражил. Прочитав два коротких слова «в пингвине», Женька потерял дар речи. «Пингвином» называлось кафе-мороженое, расположенное неподалёку от школы.

— Видал? Мы тут страдаем, в заточении томимся, а она, оказывается, в кафе развлекается! — в сердцах воскликнул Женька и отстучал: «Чё там делаешь?»

Получив новую смску, Синицына пожала плечами.

— Странный вопрос. Что можно делать в кафе?

«Мороженое ем», — ответила она.

— Зря ты ему сказала, где мы. Сейчас тоже притащится, — недовольно проворчал Петухов.

Вопреки их ожиданиям Женька в кафе не появился и смсок больше не присылал.

— Затих, — сказал Шмыгунов.

— Понял, что ему не обломится, — добавила Майка.

Они не ведали, что у пленников случилась трагедия: связь с миром прервалась. Женькин мобильный разрядился.

— Вот гадство. В самый неподходящий момент, — сокрушался Женька и приказал Лёхе: — Доставай свой.

— Откуда? У меня отец его ещё позавчера отобрал, после того, как я «пару» по алгебре получил. Говорит, что я, кроме игрушек, ничем не занимаюсь.

— Ничего себе! У тебя родители совсем озверели! Человек даже сигнал СОС послать не может! — возмутился Женька. — Пора их воспитывать.

— Воспитаешь тут.

Лёха в сердцах махнул рукой и нечаянно полоснул по джинсам. На тёмно-синей ткани осталось белое пятно.

— Вот непруха! Ещё и джинсы вымазал! Теперь мне отец точно башку открутит, — расстроился он.

Женька мог бы сказать, что это чепуха и пятно ототрётся, но у него не повернулся язык лгать лучшему другу.

Друзья мрачно уставились на злосчастное пятно. Только теперь они начали осознавать, что такое безвыходная ситуация. И тут Женьку в очередной раз осенило. Его лицо просветлело, и он радостно сообщил:

— Лёха, считай, тебе крупно повезло!

— Издеваешься?! Почти новые штаны придётся выбрасывать. Мне их только в прошлом месяце купили, — обиделся Лёха.

Он не ожидал такой чёрствости от друга. Но Женька уверенно заявил:

— Зачем же выбрасывать? Теперь они куда дороже стоят.

— У человека горе, а ты со своими шуточками, — рассердился Лёха.

— Это не шуточки. Это перст судьбы. Я понял, нас не зря здесь заперли. Недаром говорят, что в жизни нет ничего случайного. Это же поворот всей жизни.

— Чего? — не понял Лёха.

— Смысл жизни. Сечёшь? — с пафосом сказал Женька.

Лёха промолчал и только обиженно засопел. Он отнюдь не считал вымазанные краской штаны смыслом жизни. Видя его недоумение, Женька объявил:

— Я понял, кем мне предназначено быть! Дизайнером.

— Чего? — снова протянул Лёха и повертел пальцем у виска, но Женька не обратил внимания на этот жест. Он был выше мелких обид и с воодушевлением продолжал:

— Ты видел, какие джинсы продаются в самых модных и дорогих бутиках?

— Ну? — неопределённо промычал Лёха.

Откровенно говоря, он не считал себя экспертом в области моды и в дорогих бутиках никогда не был. Женька снисходительно пояснил:

— Там такое рваньё висит — праздник бомжа. На помойку выбросишь, никто не подберёт. Твоё пятно просто пустяк, о котором даже говорить не стоит.

— Мне-?? что с твоих бутиков? У меня же обыкновенные джинсы.

— Понятное дело, до стильной одежды они пока не дотягивают. — Женька критически осмотрел Лехины штаны и оптимистично заявил: — Немного подкрасим, порвём в паре мест, будет самое оно.

— Ну уж нет! Я свои джинсы рвать не стану, — наотрез отказался Лёха.

— Не хочешь рвать, не надо. Добавим колорита: лишь несколько мазков, и будет полный порядок. Пойми, тебе терять всё равно нечего, а приобрести ты можешь о-го-го!

Женькино «о-го-го» Лёху не воодушевило.

— Что это тебе, забор, что ли? От масляной краски они колом встанут, — проявил он недюжинную сметку.

— Я же не предлагаю их целиком красить. Надо по ним только пятернёй пройтись. Дело говорю.

Женька уже рисовал в своём воображении красочную картину, которая обрастала всё новыми деталями.

— Прикинь, в бутике барахло стоит бешеные бабки только потому, что на нём стоит имя известного дизайнера. Да я таких моделей сто за час наштампую. Представляешь, торговая марка «Москвичёфф и компания».

— Что ещё за компания? — насупившись, поинтересовался Лёха.

— Ты. Будешь моим компаньоном. Мы такое производство развернём!

— Размечтался! Как будто ты шить умеешь! — фыркнул Лёха.

— Не путай, Лёха. Дизайнер, это тебе не портной. Это мозг всего дела, усёк? — важно произнёс Женька. — Для начала возьмём готовые джинсы, а потом, когда разживёмся, народ наймём.

Женька оценивающе посмотрел на Лёхины штаны, и Лёхе очень не понравился его взгляд.

— Не дам, — решительно отказался он и отступил на шаг.

— Вот чудак! Своего счастья не видишь. У тебя будут супермодные порты, а не ширпотреб с рынка.

— А мама?

— Что «мама»? Она даже рада будет, когда ты станешь партнёром в модельном бизнесе. Будешь её по всему миру возить. Она тобой гордиться станет.

— Ага, хитренький. Я в краске измажусь, а он с чистыми руками, — возразил Лёха.

— Плохо же ты обо мне думаешь. Я ради дела на всё готов. Вот, смотри, — сказал Женька и обмакнул пятерню в краску.

Он поднял руку и спросил:

— Доволен?

Женькин поступок так потряс Лёху, что тот потерял дар речи, а вместе с тем и бдительность. Очнулся он только, когда Женька припечатал ладонь прямо ему на штаны.

— Ты что?! — вскинулся Лёха.

— По-моему, неплохо, — сказал Женька, оглядывая свою