пропустили Торира, а относительно манер Ана подняли сильный шум, потому что тот не переоделся. Потом он упрямо пошёл к двери, а лук выступал из-за плеч, и в проёме было недостаточно места. Луку пришлось бы или сломаться, или очень сильно согнуться, потому что вход преграждали двери. Вот Ан очутился в палате; лук согнулся, но не сломался. Ан уселся с краю, а Торир предстал перед конунгом и приветствовал его.

Конунг хорошо принял его и попросил пройти на почётное место напротив себя.

— Добро пожаловать сюда к нам! С кем ты путешествовал, почему этот человек так быстро расстался с тобой?

Торир сказал:

— Этот человек — мой брат, и ему вряд ли знакомы общепринятые манеры.

Конунг сказал:

— Добро пожаловать сюда и ему, он сядет рядом с тобой. Мы сделаем это ради тебя, и мы слышали об Ане, и во многих отношениях он человек удивительный.

Торир подошёл к Ану и передал ему слова конунга:

— Перепала и тебе часть славы, родич.

Ан ответил:

— Мы не будем меняться местами, да и мне больше подобает попросить приюта на зиму.

Торир сказал, что думает, что этот вопрос решённый. Тем не менее, Торир подошёл к конунгу и сказал:

— Я хочу попросить приюта на зиму для своего родича Ана, как он пожелал, однако местом он доволен.

Конунг сказал:

— Конечно, будет ему приют на зиму, но неужели ему в другом месте лучше, чем возле тебя?

Торир ответил, что совершенно не может иметь с ним дела:

— Раньше его больше устраивало поступать по-своему, и потому мне не хотелось, чтобы он шёл со мной, что я знал, что для него будет тут необычно.

Торир передал Ану слова конунга. Ан сказал:

— Теперь хорошо получилось. Иди, брат, на своё место.

Торир так и сделал.

Ан был молчалив и необщителен; почти всё время он сидел на своём месте, кроме тех случаев, когда отправлялся по делам. Дружинники очень смеялись над ним, и Кетиль был тут заводилой. Ан делал вид, что не слышит этого. Так подошло время йоля. Тогда конунг объявил, что на йоль раздаст подарки, как делал его отец, и сказал, что хочет таким образом расположить к себе своих людей. Вечером накануне йоля все люди пришли за подарками, кроме Ана.

Конунг спросил, почему Ан не пришёл за подарком:

— Он не примет подарка, как остальные?

Об этом сказали Ану. Тогда он поднялся и заявил:

— Я хотел бы получить золото.

Вид у него был неприветливый, когда он предстал перед конунгом. А был он на диво велик статью.

Конунг сказал:

— Что так громко зазвучало, Ан, когда ты входил сюда через дверь в первый раз?

— Мой лук, — сказал Ан, — ибо двери ваших палат были так малы, конунг, что он весь согнулся, когда я нёс его на плечах, перед тем как я вошёл, и громко зазвенел, когда снова распрямился.

— Ты будешь зваться, — сказал конунг, — Аном Сгибателем Лука.

— Что ты дашь мне за прозвание? — сказал Ан.

— Получи золотое кольцо за всё вместе, — сказал конунг, — за прозвание и как подарок на йоль, ибо я слышал, что ты говорил недавно, да и ты, верно, очень сильный человек, раз уж такой рослый.

— Я считаю, — сказал Ан, — что я очень силён, но точно мне это неизвестно.

Ан взял подарок и не поблагодарил. Он поиграл с кольцом и прикрепил себе на кольчугу. Он дотрагивался до него ладонью, и один раз кольцо отвалилось. Он отправился искать его в прихожую, а когда вернулся, то выглядел так, словно купался в грязи. Его соседи спросили, почему он так отвратителен.

Ан сказал, что трудно спрашивающему, но ещё труднее отвечающему:

— Но я скажу тебе, если ты сохранишь это в тайне.

Тот пообещал это. Ан сказал:

— Правду, как оказалось, говорят: «Вызывающее зависть богатство легко уходит», вот кольцо и потерялось.

Его сосед сказал:

— Давай не говорить об этом.

Ан сказал:

— Да будет так. Не мне оно суждено, я подарю его тому, кто найдёт.

Об этом стало известно дружинникам, все пересказывали историю друг другу, а Кетиль очень смеялся и сказал, что случилось так, как и следовало ожидать, когда дураку дарят золото. Затем он тоже отправился искать кольцо с дружинниками. Они столпились в прихожей.

Тогда Ан сказал:

— По какой причине люди ползают здесь на четвереньках и возятся в грязи? Здесь устроили соревнования по борьбе?

Ему сказали, что люди хотели помочь его несчастью и найти кольцо. Ан сказал:

— А я и позабыл. Вот это кольцо у меня в руке, и нынче я отплатил вам разок за то, что вы часто насмехались надо мной.

Дружинники сказали, что над ними очень посмеялись. Ан ответил, что так и должно было быть. В насмешках настал перерыв, однако затем всё вернулось на круги своя, и Кетиль усердствовал в этом больше всех.

4. О подвигах Ана

Однажды братья стояли вдвоём снаружи палаты. Тогда вышли дружинники и сказали:

— Ты, наверное, сильный человек, Ан.

Он ответил:

— Может быть и так, но я не проверял это.

Они сказали:

— Хочешь побороться с Бьёрном?

Он ответил:

— Вы должны выполнить для этого одно условие. Услужите мне и разведите для меня большой костёр.

Они сделали так и предложили ему погреться. Он сказал, что ему это больше понадобится, когда он закончит схватку, чтобы расслабиться. Потом они приготовились к борьбе в палате. Ан был одет в шубу, которую ему дала его мать. Он не опоясывался, а она была такая длинная, что волочилась за ним дальше, чем на локоть; рукава были длиннее его рук. Тогда Бьёрн прыгнул к Ану, но тот стоял спокойно. Бьёрн был самым сильным из людей. Он схватил Ана и бросил его в костёр так, что верхней частью тела он упал в огонь, а ноги ударились о скамью. Все громко рассмеялись. Ан медленно поднялся. Он не пострадал от огня благодаря шубе.

Тогда конунг сказал:

— Ты не кажешься мне, Ан, таким сильным, как ты притворяешься.

Ан сказал:

— Мне кажется, конунг, что тот сильнее, кто падает первым.

Конунг рассмеялся. Ан надел пояс, подобрал подол и засучил рукава. Вот они сошлись во второй раз. Тогда Ан схватил Бьёрна, взмахнул им, как ребёнком, и затем, отпустив, бросил его в огонь. Дружинники подбежали и вытащили его из огня, и Бьёрн очень обгорел. Они объявили этого человека довольно сильным. Ан был доволен, что его назвали сильным, и сказал, что теперь-то понятно, что он хотел, чтобы Бьёрна опалило огнём, и добавил, что тот теперь в большей нужде, чем он сам. Затем Ан произнёс вису:

Однажды в конце зимы братья опять стояли вдвоём снаружи. Тогда сказал Торир:

— Разве ты доволен своим приездом сюда, ведь тебя подвергают здесь насмешкам