Литвек - электронная библиотека >> Владимир Николаевич Корнилов >> Поэзия >> Музыка для себя >> страница 2
Полный в мозгу кавардак?..
Что ж мне мерещится Диккенс —
«Повесть о двух городах»?
(В Сент-Антуанском предместье
Тоже плела приговор,
Тоже вязала из шерсти
Сводки на сотни голов.
Злобной волчицей рычала —
Сгинула, точно овца…
Кто подстрекает начало,
Плачет еще до конца.)
Так что с вязаньем помедли,
Яростный взгляд опусти
И погребальные петли
Ради себя распусти.
Вяжет…
А жизнь по привычке
Ладит нехитрый уют:
Мимо бегут электрички,
Дети и птицы поют.
И о районе не скажешь,
Будто похож на Париж…
Что ж ты все вяжешь и вяжешь,
Что исподлобья глядишь?

ШАХМАТЫ И КИНО

Пешки и короли…
Залы, где днем темно…
Жизнь мою извели
Шахматы и кино.
Что меня к ним влекло?
Черта я в них нашел?
Шахматы и кино
Были заместо шор.
Пешки и короли,
С молодости маня,
Зорко подстерегли,
Взяли, как западня.
Каждый киносеанс
Был как уход в ничто,
Был как забыться шанс
Сразу минут на сто…
Шахматы и кино —
Скучное бытие…
Лучше бы уж вино,
Лучше бы уж бабье…
Все-таки те грехи
Тем хороши хотя б,
Что за грехи — стихи
Душу вовсю когтят…
Но мне прожить в стихах
Было не суждено:
Гнал меня хлипкий страх
К шахматам и кино.
…Шахматы и кино —
И пустота в душе…
Так-то. И никого
Не удивить уже.
Ларе


ТАРУСА

Татары кричали:
— Там руса!..—
С тех пор и легенда крепка,
Что будто отсюда Таруса
Пошла — городок и река.
Здесь великолепны ландшафты
И многие селятся тут,
С охотой оставили шахты,
Теперь на приволье живут.
Казалось бы, крохотный город,
А словно за речкой Орда,
Сегодня раздором расколот,
Хоть вовсе не езди сюда.
Такое в Тарусе смешенье
Решений, умов и идей,
Прожектов, советов и мнений,
Что нищ Вавилон перед ней.
…Иные умаются скоро
И прочь от осин и полян,
И прочь от раздора и спора
Наладятся за океан.
Другие, невзгоду осиля,
Обугленным духом тверды,
Ждать будут явленья России,
Какая была до Орды.
И что-то придумают третьи,
Четвертые — тут же их в дым!.. —
И пятые веско ответят
Шестым, и седьмым, и восьмым.
…Кто хочет — лови на наживку,
Кто может — давай на блесну!..
Я тоже долбаю машинку,
Но вряд ли кого соблазню.
И вару хватает и жару,
И тоже меня б занесло,
Да только решать за державу
Совсем не мое ремесло.
В остатке двадцатого века,
Где на миллиарды расчет,
Отдельная жизнь человека
Едва ли кого привлечет.
…Татары кричали:
— Там руса!.. —
И стоек легенды угар.
Но помню со школы: Таруса
Стояла еще до татар.
Еще не нагрянули гости,
А кто-нибудь в мирном году
Корябал свое на бересте:
«Жить горько и невмоготу…»

В ПРАЧЕЧНОЙ

Бросила жена? Ее
Бросил сам? Сменил жилье?
…Гладили вдвоем белье
С ним в стекляшке.
Он балдел — заметил я —
От шумевшего бабья
И от вороха белья,
И от глажки.
А по виду был ходок,
Но совсем не холодок —
То ли страх, то ли упрек
Был во взгляде.
Может, чудилось ему:
Я, старик, его пойму.
Объяснить мне, что к чему
Будет кстати.
На подобный разговор
Я его бы расколол.
Прежде был и спор и скор
На знакомства:
Две рюмахи или три
Пропустили — говори.
А теперь скребет внутри
Скорбь изгойства.
Несуразная судьба —
Эмиграция в себя;
Словно начисто тебя
Съела фронда.
Вроде ты живой и весь
И душой и телом здесь,
А, сдается, что исчез
С горизонта.
Потому теперь и впредь
Не к чему ломать комедь.
И не стал я пить с ним — ведь
Мы б не спелись.
После полусотни грамм
Он, растерян и упрям,
Выдохнул бы: «Пшел к ерам.
Отщепенец…»
Так что про житье-бытье
Мы молчали, а белье
Расстилали, как бабье,
На гладилке.
Потому и обошлось
Без мужских горючих слез,
Без сочувствий, без угроз.
Без бутылки.

ЯБЛОКИ

Бедный дичок загорчил, как досада.
Белый налив до сих пор сахарист…
Яблоки из монастырского сада,
Что же я раньше не рвал вас, не грыз?
Или шатался не больно идейно
По лесостепи, лесам и степи,
И, как назло, попадались отдельно
Либо сады, либо монастыри?
Вот отчего так смущенно и дерзко,
Словно во сне еще — не наяву,
В прежней обители Борисоглебской
Эти ничейные яблоки рву.
…Яблоки из монастырского сада,
Я не найду вам достойной хвалы,
Вы словно гости из рая и ада,
Словно бы средневековья послы.
Вас прививала лихая година,
И, хоть была невпродых тяжела,
Память о ней и горька, и сладима,
И через вас до сегодня жива.
Вот и сегодня в Историю живу
Вновь я уверовал благодаря
Этим бесхозным дичку и наливу
Борисоглебского монастыря.