ладная, но скорее мальчишеская, чем женская фигурка… Были среди ее подруг и поубойнее. Вот только именно эта девчонка срезонировала почему-то с какой-то из его тайных внутренних струн — эта, а никакая другая, и все тут, и будет об этом.

Пещера — точнее — глубокая трещина, неровным шрамом рассекавшая серый скальный монолит — отыскалась довольно скоро, стоило им пройти немного вверх по ближайшему ущелью: видно, Фэй уже приходилось бывать в этих местах, а может даже и использовать скальную трещину по тому же самому — явно не прямому и не вполне «спальному» назначению. Расселина уходила далеко вглубь горы; стены сразу за входом раздавались в стороны, но не широко: разведя руки, Хан вполне мог бы коснуться ими шершавых каменных стен; неровная поверхность камня под ногами была сухой — а большего им сейчас и не требовалось. Достигнув более или менее ровного участка — здесь, наверное, и впрямь уже не раз «ночевали» — Фэй остановилась и принялась стягивать с себя одежду, бросая ее на пол; она раздевалась быстро и совершенно несексуально, будто просто торопясь освободиться от надоевшей второй кожи. Сюда еще проникало достаточно света от входа, чтобы спутник мог видеть каждое ее движение, но девушка явно не стремилась «работать на зрителя». «Помогать не придется», — констатировал про себя Хан, вытаскивая из ременной кобуры под курткой «Суорд»; не отрывая глаз от девушки, машинально перевел флажок предохранителя в режим «самоохрана» и осторожно положил оружие за камень у стены: с «Суордом» Хан расставался, пожалуй, только в бане, и еще в таких вот ситуациях, но и тогда предпочитал иметь его «под локтем». Не потому что он, Вадим Котов, пилот третьей земной эскадры спецгруппы «Лист», капитан разведки, кого-то боялся; его полное армейское прозвище было Хантер, Стрелок, и «Суорд» давно стал для него частичкой собственной плоти, а воспринимал его Хан, наверное, как пчела воспринимает свое жало — вроде бы не думаешь о нем и почти не ощущаешь, но потеря — смерти подобна. О «Суорде» вообще разговор особый — достаточно сказать, что изготовлялось оружие штучно, индивидуально — настолько индивидуально, что, в случае смерти владельца, становилось, как правило, просто бесполезным куском железа и хоронилось обычно вместе с хозяином. При общей малогабаритности — примерно с люгер «Lang syne» — «Суорд» сочетал в себе огнестрельную и лазерную системы поражения цели, содержал батарею слингера, генерирующую двухметровый силовой шнур — слингер, и был снабжен самооборонным блоком, встречающим чужое рукопожатие крепким дружеским разрядом. Уже отложив оружие, Хан где-то на рефлекторном уровне ни на секунду о нем не забывал, как позабыл вскоре о голоде и об усталости, а так же и о прочих, как о собственных, так и о мировых проблемах.

Последнее высказывание Фэй удивило его, но не слишком: на протяжении бессонной ночи она пару раз уже приводила его в замешательство нестандартными попутными замечаниями. Во всем остальном это был типичный полудикий зверек Леу-Сколта: кто погладил, к тому и тянется, кто замахнулся — рискует проходить несколько дней с расцарапанной рожей. И где только набралась всех этих мудреных словечек?.. Не иначе как от тех, кто гладил. А впрочем, кто их тут, на Сколте, разберет? Два года назад Леу и Теи-Сколт оказались в зоне неожиданного фронтального удара Орды по глубинным, не имеющим стратегического значения территориям: Грим, Эликс, Сауен-Милк, Юбэ, Сколты… Планеты достались врагу, практически, без боя — дать отпор Орде в дальнем космосе не успели ни земляне, ни чарсы, вести же бои над планетами генеральная ставка запретила категорически: Двойственный Альянс был полон решимости рано или поздно вернуть себе планеты, а живые, хоть и оккупированные врагом, миры были куда предпочтительнее отвоеванных радиоактивных кладбищ. Орда, со своей стороны, рассчитывала удержать новые территории и тоже предпочитала живые миры — тем паче, что превратить их в кладбища было для нее никогда не поздно.

К сожалению, отдать планеты врагу в целости и сохранности оказалось куда проще, чем вернуть их потом себе в том же «нетронутом» состоянии. Два года ушло у объединенного командования только на разработку тактических подходов, в то время, как враг хозяйничал на захваченных территориях, периодически предпринимая наглые попытки их расширить. Терпеть и дальше в своих стратегических глубинах это осиное гнездо Альянс был не намерен и готовился уже ради внутреннего спокойствия обеих империй пойти на крупные — как территориальные так и народные — жертвы, но тут в разрушительные планы генерального руководства вмешался и пресек их научный гений, совершивший очередной скачок в области, как это ни странно, лакокрасочных покрытий. Разведывательный рейд на оккупированные планеты, в котором принимал участие Хан, был вторым из серии «удачных», и эти рейды стали возможны благодаря созданию земными учеными принципиально нового покрытия для разведкораблей. Свежевыкрашенный разведкатер становился уже подлинным спиритом — то есть невидимкой для радиолокации, теплопеленгации и еще для дюжины известных науке систем обнаружения, за исключением визуальных, но и этот дефект устранялся за счет многоцелевого защитного поля, также «прозрачного» для радаров. Оставалось только сожалеть, что чего-то подобного — в плане покрытия — ученые не удосужились пока изобрести для самих разведчиков.

Задачей первого рейда — в котором Хану, кстати, тоже довелось поучаствовать — был беспосадочный сбор информации — о расположении космодромов, баз и о местах крупных локаций Орды. Второй — вот этот самый — рейд заключался уже непосредственно в десанте — для начала единичном и разбросанном — с целью сбора общих «полевых» сведений, в частности — о статусе и свободах коренного населения — если таковое сохранилось на планете — в условиях оккупации: в дальнейшем большие надежды возлагались на активное участие аборигенов в мероприятиях по освобождению себя же от инопланетного ига. На Леу-Сколте, как убедился Хан, аборигены сохранились в больших количествах, и — насколько он понял — были они здесь предоставлены сами себе. Полностью уничтожив промышленность планеты, превратив в руины мегаполисы и ликвидировав транспортные системы и системы связи, Орда занялась здесь своей, недоступной пониманию человека, деятельностью, будто позабыв, что до нее на планете еще кто-то жил и продолжает жить и до сих пор, правда — ее стараниями — жить не больно то комфортабельно, насколько некомфортабельно можно жить при первобытнообщинном строе, имея при этом в активе богатый опыт всех последующих строев, не обременяя в то же