железнодорожных училищах и ФЗО до 1 млн. человек городской и сельской молодежи. Молодые люди, окончившие ремесленные и железнодорожные училища и школы ФЗО, считались мобилизованными и были обязаны работать 4 года подряд на тех государственных предприятиях, куда они посылались. Уклонения от мобилизации каралось в уголовном порядке. Как в работных домах Англии XVIII–XIX веков беглым подросткам грозило наказание до полугода тюремного заключения.

Наряду со страхом, порождаемым административно-террористическими методами регулирования труда, превращением его в принудительный и подневольный, другой особенностью эпохи становится голод — прямое последствие государственной политики экономии на человеке и вместе с тем еще один метод управления трудом.

Именно в конце 20-х, в 30-е годы в практику нашей страны входит порочный, экономически несостоятельный «остаточный метод распределения ресурсов, идущих на потребление трудящихся, по сути дела — политика «экономии на человеке».

Человеку просто недоплачивали за его труд. Доля рабочего в созданном им продукте в конце 20-х — 30-е годы снизилась почти в два раза.

Рабочие голодали, жили на скудном пайке, а пропаганда трубила, что они «горят решимостью выполнить и перевыполнить задания правительства и партии. Работают мускулы. Горят глаза рабочих, жаждущих внести свой вклад в дело строительства социализма. Куются новые формы труда. На наших глазах зарождается поистине коммунистический труд».

На предприятиях заводятся черные доски, куда заносятся лодыри и прогульщики, вывешивают ежедневно в цехах на подвижных кранах имена и фамилии прогульщиков. А для передовиков заводят красные доски.

Газеты из номера в номер трубят о массовом трудовом энтузиазме и почти ни слова об условиях труда и быта рабочих.

«Чернодосочники! Боритесь за красную доску!»

«Краснодосочники! Показывайте образцовые примеры трудового энтузиазма! Помогайте чернодосочникам сняться с черной доски!»

Нельзя сказать, что произвол, беззакония, бесправность трудового человека не вызывали протеста. Протесты были, но подавлялись самым жестоким образом.

Документы смоленского архива (содержавшие, в частности, отчеты секретных сотрудников ОГПУ, захваченные немцами в 1941 году, а затем попавшие в США, где и были опубликованы) свидетельствуют о многочисленных протестах рабочих против троцкистско-сталинской системы: «Банда негодяев, довольно вы cocaли нашу кровь! 12 лет вы нас агитируете и мутите в голове. Раньше вы все кричали, что фабриканты нас эксплуатируют, не фабриканты не заставляли работать за четверых, а потом тогда магазины были полны…» Рабочие Каменской бумажной фабрики, — сообщали в своих отчетах секретные сотрудники ГПУ, — говорят между собой: «Соревнование выдумали, чтобы рабочие надрывались. Социалистическое соревнование — это рабство для рабочих и хорошая жизнь для дирекции». Или другое высказывание, запечатленное в анналах ГПУ: «…социалистическое соревнование — это рабство для рабочих, партия жмёт нас, как лимон».

В целях отвлечения внимания народа от виновников разру шения народного уклада жизни фабрикуются сотни и тысячи дел о вредителях в народном хозяйстве. Яркими примерами этого стали «Шахтинское дело» и «процесс промпартии», а также процесс над «вредителями» в пищевой промышленности. Идет тотальное нагнетание страха, рождаются призывы выявлять на производстве вредителей среди рабочих. Так, в журнале «Партийное строительство» в 1931 г., некто Ж. Меерзон пишет: «На наших предприятиях и сейчас еще находится в среднем от 1 до 2 процентов затесавшихся чуждых, классово враждебных элементов. Довольно значительные слои недостаточно устойчивых, не переварившихся еще в фабричном котле, тесно связанных нередко с мелкобуржуазным хозяйством. Их, считаю, в среднем около четверти состава рабочей массы».

Свою антинародную сущность сталинский режим ярко проявил в отношении к рабочим забастовкам — они были объявлены вне закона.

К своему испытанному демократическому средству борьбы рабочие пытались обращаться и в советское время. В начале 20-х годов в Москве было 30–40 забастовок в месяц, а по другим городам пропорционально меньше. Однако уже во второй половине 20-х годов забастовки начинают рассматриваться как чисто контрреволюционные выступления со всеми вытекающими отсюда последствиями и мерами подавления. Единичные случаи забастовочных выступлений подавлялись кровавыми средствами. Как-то в годы войны личный посланник Рузвельта Гопкинс сообщил Сталину, что поставки грузов из США задерживаются из-за забастовок рабочих в американских портах. «А что у вас нет полиции?» — удивленно спросил Сталин. Таково было его отношение к забастовочному движению рабочих.

Широкое развитие принудительного труда, использование административно-террористических методов его регулирования сделали «ненужными» многие учреждения труда.

В июне 1933 года ликвидируется созданный в 1917 году Народный Комиссариат труда. Уничтожается Наркомат, задуманный как орган по выработке государственной политики в области труда: регулирования всей сферы труда, разработке трудового законодательства, обеспечения интересов наемных работников, охраны труда, разрешения конфликтов между трудящимися и работодателями. После этого шага регулирование человеческих ресурсов практически отдается на откуп отдельным ведомствам.

Наркомтруд сливается с ВЦСПС и местными профсоюзными органами, которые таким образом теряли главное качество профсоюзов — самостоятельность от органов государственного бюрократического аппарата. Фактически происходит огосударствление профсоюзов — сбывается заветная мечта Троцкого.

Соединение профсоюзов и государственной машины в одно целое было символично для эпохи. Интересно привести «декрет» узаконивший этот чудовищный акт.

«Идя навстречу предложениям профсоюзных рабочих организаций и в целях лучшего выполнения возложенных на Народный комиссариат труда Союза ССР обязанностей, ЦИК СССР, Совнарком СССР и ВЦСПС постановляют:

1. Слить Народный комиссариат труда Союза ССР со всеми его местными органами, включая и органы социального страхования, с аппаратом ВЦСПС в центре и на местах, возложив на ВЦСПС выполнение обязанностей Народного комиссариата труда и его органов.

2. Предложить ВЦСПС в месячный срок представить в Совнарком СССР проект конкретных мероприятий во исполнению настоящего постановления».

Огосударствление профсоюзов означало их окончательную смерть как самостоятельной общественной организации (хотя умирание началось гораздо раньше).