споткнулась, и из волос у нее выпал цветок. Опустившись на одно колено, чтобы поднять его и водворить на место, она полуобернулась, словно желая показать лицо камере.
— Это она, — убежденно сказал Джон. — Я же знаю, она должна быть здесь. Алана, пожалуй, лучшая из наших девушек.
— Где вы ее нашли? — спросил Джад, глядя на экран.
— Она служила тайным агентом в Нью-йоркском департаменте полиции. Ее хотели перевести на канцелярскую работу, но ей это не понравилось — она любит действие. Вот и перешла к нам.
— Совсем молодая, — сказал Джад.
— Выглядит молодо, — сказал Джон. — На самом деле ей двадцать пять.
— Это немного, — заметил Джад и поднял трубку, чтобы связаться с пилотом. — Обратно, на базу, — сказал он.
Джон с удивлением посмотрел на него:
— Вы не хотите увидеть обитель?
— У нас же все записано на кассету, разве нет? — спросил Джад.
— Да.
— Тогда посмотрим в кабинете, со всеми удобствами, а не в этой консервной банке.
Кабинеты располагались на восемнадцатом этаже нового зеленого стеклянного здания на бульваре Сенчури, возле лос-анджелесского аэропорта. В центре комнаты для совещаний — внутренней, без окон — стоял большой стол. Всю его поверхность занимала выполненная из папье-маше рельефная карта владений Церкви Жизни Вечной и их окрестностей. Джон вооружился деревянной указкой. — В масштабе карты один дюйм соответствует четверти мили. Красная линия обозначает границу владений, начиная от утеса и до самых ворот, в которые упирается частная дорога, ведущая от прибрежного шоссе. Обратите внимание на две желтых окружности. Большая обводит утес, где приземлился вертолет, меньшая — границы открытого пространства у ворот. Этими желтыми линиями мы отметили места нашего предполагаемого приземления. — А почему мы, собственно, не можем проникнуть через ворота? — спросил Джад. — Это не так просто. Ворота состоят из трех скользящих бронированных стальных плит высотой в двадцать футов, открывающихся в противоположных направлениях — первая откатывается вправо, вторая влево, последняя снова вправо. В них вмонтирована электрическая проводка, подключенная к колючей проволоке, протянутой по верху каменной ограды, окружающей владение. Кроме того, имеется прямая связь с полицией и пожарной охраной Малибу. Махариши проследил, чтобы все, что касается обители, было оформлено в соответствии с законом. Ну, и, само собой, у него самые сердечные отношения с местными властями. — Так как же вы рассчитываете туда пробраться? Спрыгнуть с парашютом? — Нет, — ответил Джон. — Тут, во-первых, неизбежен шум моторов, а во-вторых, для точного приземления прыгать придется по меньшей мере с двух тысяч футов. А нам надо проникнуть к ним тихо и незаметно. — Согласен, — сказал Джад. — Что же тогда? — Дельтапланы. — Неплохая идея, — сказал Джад. Указка коснулась вершины чуть севернее обители, по другую сторону шоссе. — Здесь есть плато, оно футов на восемьсот выше нашего утеса, — продолжал Джон. — А у меня есть десять дельтапланеристов, они справятся с этим. — Им еще нужен подходящий ветер, — сказал Джад. — Без ветра не взлететь. — У меня там уже установлены две катапульты. Мы их просто-напросто катапультируем, как самолет с авианосца. Взлетят, как миленькие, никуда не денутся. — Джон расплылся в довольной улыбке, но тут же посерьезнел. — Проблема в другом: у махариши охрана. Правда, в одном отношении нам с ними повезло: он не разрешает использовать оружие, не только огнестрельное, вообще никакого. Но зато его люди, все до одного, мастера единоборств, у всех черные пояса. И кроме того, по ночам территорию охраняют двенадцать-пятнадцать доберманов. Правда, собаки тоже обучены до смерти не загрызать, а только держать и не давать двигаться. — Это все плюсы, — сказал Джад. — Что нам мешает? — Ясное небо, — ответил Джон. — Трудно проскользнуть незамеченными. Нам нужен густой туман или низкая облачность. И чтобы ветер с моря был не больше четырех баллов, не то сядем прямехонько не там, где надо. Ну, и последнее: если мы сразу же не угомоним собак и охранников, они поднимут шум — и все пропало. — Как вы их собираетесь угомонить? — спросил Джад. Джон вытащил странный длинноствольный пистолетик: — Эта штука стреляет автоматически сразу двенадцатью дротиками. Каждый при контакте с человеком или животным вырубает его на четыре часа. Все это время объект будет мирно спать, а по пробуждении ему обеспечено похмелье еще часа на два. — Допустим, все прошло гладко, — сказал Джад. — Что дальше? — Вы будете ждать в машине на дороге, примерно в ста ярдах от обители. Мы открываем ворота, и вы въезжаете с почетом, как президентский кортеж. — Когда вы планируете это осуществить? — Все зависит от погоды, — ответил Джон. — Прогноз на ближайшие пять дней — хуже некуда. Всю дорогу ясно. Но надо знать Тихий океан: когда угодно может случиться что угодно. — Можете на денек отпустить меня? — Пожалуй, — сказал Джон. — А зачем вам? — Уже дней десять, как Софья в отпуске. Мне хочется навестить ее. — Она не согласилась участвовать в программе, — сказал Джон. — Знаю, — кивнул Джад. — Она заявила, что другим человеком становиться не хочет. Она себе и такой нравится. — А что, резонно, — сказал Джон. — Она баба с характером. — Да уж, не без того, — усмехнулся Джад. — Значит, придется пересмотреть систему охраны, — сказал Джон. — Что поделаешь, — ответил Джад, — раз уж мы ввязались в эти игры…
Кабинеты располагались на восемнадцатом этаже нового зеленого стеклянного здания на бульваре Сенчури, возле лос-анджелесского аэропорта. В центре комнаты для совещаний — внутренней, без окон — стоял большой стол. Всю его поверхность занимала выполненная из папье-маше рельефная карта владений Церкви Жизни Вечной и их окрестностей. Джон вооружился деревянной указкой. — В масштабе карты один дюйм соответствует четверти мили. Красная линия обозначает границу владений, начиная от утеса и до самых ворот, в которые упирается частная дорога, ведущая от прибрежного шоссе. Обратите внимание на две желтых окружности. Большая обводит утес, где приземлился вертолет, меньшая — границы открытого пространства у ворот. Этими желтыми линиями мы отметили места нашего предполагаемого приземления. — А почему мы, собственно, не можем проникнуть через ворота? — спросил Джад. — Это не так просто. Ворота состоят из трех скользящих бронированных стальных плит высотой в двадцать футов, открывающихся в противоположных направлениях — первая откатывается вправо, вторая влево, последняя снова вправо. В них вмонтирована электрическая проводка, подключенная к колючей проволоке, протянутой по верху каменной ограды, окружающей владение. Кроме того, имеется прямая связь с полицией и пожарной охраной Малибу. Махариши проследил, чтобы все, что касается обители, было оформлено в соответствии с законом. Ну, и, само собой, у него самые сердечные отношения с местными властями. — Так как же вы рассчитываете туда пробраться? Спрыгнуть с парашютом? — Нет, — ответил Джон. — Тут, во-первых, неизбежен шум моторов, а во-вторых, для точного приземления прыгать придется по меньшей мере с двух тысяч футов. А нам надо проникнуть к ним тихо и незаметно. — Согласен, — сказал Джад. — Что же тогда? — Дельтапланы. — Неплохая идея, — сказал Джад. Указка коснулась вершины чуть севернее обители, по другую сторону шоссе. — Здесь есть плато, оно футов на восемьсот выше нашего утеса, — продолжал Джон. — А у меня есть десять дельтапланеристов, они справятся с этим. — Им еще нужен подходящий ветер, — сказал Джад. — Без ветра не взлететь. — У меня там уже установлены две катапульты. Мы их просто-напросто катапультируем, как самолет с авианосца. Взлетят, как миленькие, никуда не денутся. — Джон расплылся в довольной улыбке, но тут же посерьезнел. — Проблема в другом: у махариши охрана. Правда, в одном отношении нам с ними повезло: он не разрешает использовать оружие, не только огнестрельное, вообще никакого. Но зато его люди, все до одного, мастера единоборств, у всех черные пояса. И кроме того, по ночам территорию охраняют двенадцать-пятнадцать доберманов. Правда, собаки тоже обучены до смерти не загрызать, а только держать и не давать двигаться. — Это все плюсы, — сказал Джад. — Что нам мешает? — Ясное небо, — ответил Джон. — Трудно проскользнуть незамеченными. Нам нужен густой туман или низкая облачность. И чтобы ветер с моря был не больше четырех баллов, не то сядем прямехонько не там, где надо. Ну, и последнее: если мы сразу же не угомоним собак и охранников, они поднимут шум — и все пропало. — Как вы их собираетесь угомонить? — спросил Джад. Джон вытащил странный длинноствольный пистолетик: — Эта штука стреляет автоматически сразу двенадцатью дротиками. Каждый при контакте с человеком или животным вырубает его на четыре часа. Все это время объект будет мирно спать, а по пробуждении ему обеспечено похмелье еще часа на два. — Допустим, все прошло гладко, — сказал Джад. — Что дальше? — Вы будете ждать в машине на дороге, примерно в ста ярдах от обители. Мы открываем ворота, и вы въезжаете с почетом, как президентский кортеж. — Когда вы планируете это осуществить? — Все зависит от погоды, — ответил Джон. — Прогноз на ближайшие пять дней — хуже некуда. Всю дорогу ясно. Но надо знать Тихий океан: когда угодно может случиться что угодно. — Можете на денек отпустить меня? — Пожалуй, — сказал Джон. — А зачем вам? — Уже дней десять, как Софья в отпуске. Мне хочется навестить ее. — Она не согласилась участвовать в программе, — сказал Джон. — Знаю, — кивнул Джад. — Она заявила, что другим человеком становиться не хочет. Она себе и такой нравится. — А что, резонно, — сказал Джон. — Она баба с характером. — Да уж, не без того, — усмехнулся Джад. — Значит, придется пересмотреть систему охраны, — сказал Джон. — Что поделаешь, — ответил Джад, — раз уж мы ввязались в эти игры…