поколения. От него ожидали какого-то невероятного прорыва. Строение Итеры было затейливым: большую часть кода писали не люди, а компьютеры. Поэтому никто толком не понимал, как она устроена. Итера обладала иррациональным мышлением и имела странные для компьютера способности, включая эмоции, воображение, характер.

       Как и все начинания, построенные на завышенных ожиданиях, детище не оправдало надежд. К своему удивлению, его создатели в какой-то момент осознали, что компьютер с собственным мнением человечеству не нужен. Колоссальные бюджеты были растрачены на то, чтобы создать непредсказуемый и плохо управляемый разум, годившийся разве что на роль дерзкого собеседника. Кому нужна пушка, которая обсуждает приказы командира, или корабль, непрестанно пререкающийся с капитаном?

       – Два часа назад я прошла в зоне действия маяка. Как положено, обновила базы данных,– на этот раз голос Итеры был мягким и глубоким, наполненным таинственными и угнетающими интонациями.

       Она сама выбирала для себя голос и тембр, чем ужасно раздражала весь экипаж, потому что постоянно их меняла. Наверное, из-за этого я и оставил Итере такую возможность. А еще по ее выбору я пытался изучать изменчивость настроения. Меня занимал тот факт, что искусственный интеллект постоянно перебирал женские голоса, иногда по несколько раз на дню, но ни разу не выбрал мужской. Из чего я делал вывод, что эта искусственная личность ассоциировала себя с женским началом, хотя никаких ограничений у нее на этот случай не было.

       – Не надо долгих песен,– несдержанно взмахнул рукой Вавила, который недостаток словарного запаса восполнял жестикуляцией.– Говори, зачем нас подняла.

       – Список открытых миссий пополнился. И я решила, что одна из них вас заинтересует… За нее назначена награда… в две тысячи баллов.

       – Две тысячи?!– выкрикнул Вавила, подавшись вперед всем телом, и едва не опрокинул на пол Габи.

       – Итера, напомни наш счет,– поднял руку Ксавер, не скрывая торжества в голосе.

       – Из пяти тысяч присужденных штрафных баллов, за неполные два года мы отработали двести восемнадцать…

       – Помолчи,– не сдержанно оборвал ее капитан на полуслове.– Чувствуете разницу? Два года и двести восемнадцать баллов. А здесь за один раз можно списать две тысячи, почти половину срока. За это время самая дорогая ходка с учетом премиальных обошлась в тридцать семь …

       – В тридцать восемь…– поправила его Итера.

       – Чтобы две косых отработать нам двадцать лет понадобится, а тут одним разом,– проигнорировал замечание Ксавер.– Я не помню, чтобы выставлялись миссии дороже пятидесяти. Понятно, что и риск большой, но шанс…

       Он сделал многозначительную паузу, которую попыталась заполнить Итера:

       – Капитан...

       – Заткнись!– рявкнул на нее Ксавер.

       – Я не заткнусь,– Лисьен сделала ударение на «я» и сощурила азиатские глаза, почти закрыв их.– На Раддоне за те самые тридцать восемь баллов… Вы потеряли ногу, а Вавила заработал контузию и не помнит, что там произошло. Как нога, капитан? Ее я смогла вырастить… А голову? Если придется, не отрастет…

       – Хватит скулить,– задохнулся от возмущения Вавила, но махать руками на медичку не решился.– Какая разница? Два года тремся об эти стены, только рожи друг друга и видим, да собственное дерьмо жрем, пропуская его через генератор пищи. И все равно сдохнем в этом летающем гробу или в пыли безымянной планеты раньше, чем срок отмотаем. За эту жизнь цепляешься?

       – За свою,– прошипела в ответ Лисьен. Ее озлобленность всегда выглядела убедительной и пугающей. Нельзя было сказать почему, но никто не сомневался, что жестокость хрупкой азиатки не имела дна.

       – Не стоит собачиться,– капитан поерзал на своем венценосном стуле, словно искал в нем утраченную мягкость.– Мы обсуждаем это, чтобы принять решение вместе.

       – А чего обсуждать?– пожала крепкими плечами Габи.– Лисьен сказала за всех верно… На Итере самый дешевый и древний генератор пищи, который еще поискать. Наша броня с самым низким классом защиты. Здесь все дерьмовое, кроме, может, ее медицинского отсека. И рисковать заставляют за «спасибо». Так что, если провайдеры расщедрились скостить половину срока одной ходкой, она будет в самое пекло. Не сомневайтесь! И те, кто нам предлагает этот приз, не верит в то, что нам он достанется. Потому обещано две тысячи… Могло быть и три, и десять. Им разницы нет. А знаете, почему только две?

       Она обвела взглядом присутствующих, словно пыталась приготовить к пронзительному открытию:

       – А потому что боятся! Не верят, но боятся, что у нас получится! Потому что есть шанс, что мы выберемся из этого дерьма! И мы выберемся!

       – Ну, ты умеешь сказать в тему!– Вавила восхищенно смотрел на подругу, чья грудь возбужденно взымалась от распиравшей ее гордости, словно она только что перебрала вакуумный двигатель или доказала теорему Ферма.

       Лисьен скривилась от брезгливости, а я не стал демонстрировать свое отношение к тупости отдельных членов команды.

       – А ты Северин, скажешь что?– Капитан вцепился в меня взглядом, словно хотел уличить в чем-то.– Ты у нас умник. Не зря же тебе протоколы Итеры достались. Сможешь удивить?

       Удержать отъявленных мерзавцев в замкнутом пространстве и заставить их подчиняться приказам можно только одним способом – поставить в зависимость друг от друга. Разделяй и властвуй. Мы достаточно сильно ненавидели друг друга, чтобы никому не доверять. И очень цеплялись за никчемные жизни, чтобы рисковать ими.

       У каждого были свои протоколы – маленький фрагмент власти над остальными. И у  каждого индивидуальный набор, недоступный и даже неизвестный остальным. Только вместе, мы были обычным патрульным кораблем… Но стоило потерять любого – остальные были обречены. Настоящая слаженная команда. Шестеро заключенных, самоотверженно присматривающих друг за другом. И ни одного тюремщика и надзирателя, ни единого помысла о побеге…

       Я был инженером Итеры и вторым, после искусственного интеллекта, пилотом. У меня была власть над Итерой. Я мог в любой момент запустить любой из своих протоколов. Мог обнулить личность искусственного интеллекта, совсем выключить, мог ограничить доступ к