простым, требовал усилий и внимательности. Набрав триста метров высоты, они выползли на открытое пространство.

— Ну, чего, отдохнём, да в обратный путь? Как раз в положенное время успеем вернуться, — предложил Малой.

— Можно было бы ещё полазить, да Сундук будет ругаться, — согласился Алексей.

— Вечно какие-то преграды чинит, — забурчал Влад, тоже но нелюбящий удила.

— Ну, Владик, — успокоительно завещал Малой, — всё же вы сами хотели баню, надо же как-то всё успеть. И потом, должна же какая-то быть дисциплина?

— Андрей! Мы же на от-ды-хе! — вскинулся сразу Алексей. — На работе муштруют, принуждают, так если ещё и в отпуске не будет продыху, то можно и коня двинуть!

— Лёш, всё ты, конечно, правильно говоришь, — заулыбался Малой, примирительно замахав ладонями. — Да не совсем. Тот отдых, который мы себе выбрали, предполагает немного больше ответственности, чем любой другой вид «деятельности» в привычном нам отпуске. Поэтому, соглашаясь на него, мы уже подписываемся под некоторыми довольно жёсткими условиями.

— Нет, постой! — Алексей завёлся. — Условия, ответственность — это одно. А требования Сундука — это совсем другое. Он хочет убиваться — пускай. Но мы-то здесь причём? Если мы всё можем успеть, например, просыпаясь чуть позже (чем делаем по его указке), то зачем вскакивать ни свет ни заря?

— Тут ты тоже не совсем прав — запас по времени в походе одно из условий безопасности определённой. Загоняя себя в цейтнот, мы подвергаем себя лишнему риску. Так и сейчас — договорились на определённое время — надо выполнять. Иначе — излишние волнения — раз; два — не успеем выполнить намеченные дела, позже ляжем, не отдохнём, позже выйдем, недостаток времени… и т. д.

— Это всё от того, что ты в одной палатке с ним спишь, — Алексей поджал губы, деланно обидевшись.

Влад же, растянувшись, блаженствовал на лёгком ветерке и в спор не вступал. Отдохнув ещё немного, они начали спускаться, попутно собирая смородину. В лагерь они возвращались подуставшие, но с добычей, отчего были особенно довольны. Их встречали, но без особой радости.

— Друзья, не падайте в обморок, но у нас новые проблемы, — «с порога» объявил им Андрей, тем не менее, благодарно приняв смородину, подивившись объёму добычи. — О! Круто! Морс сварим?

— Погоди с морсом, чего случилось-то опять? Антон? — пришедшие, не раздеваясь от пропотевших одежд, пристали с расспросами.

— Вы догадливы, мои друзья! — прищурился Бабун. — Сидим мы, значит, никого не трогаем, греемся на солнышке, топим баню. Антонио этот с местными на моторке вниз прошлёпал, сначала нас навестив. Наказал, мол, если найдём чего, сказать ему, — Андрей при этих словах усмехнулся и подложил в костёр полено — война войной, а обед требовался. — Пожали плечами, ладно, мол. Он упрыгал, они уехали. Через некоторое время видим, назад его везут. Да только чего-то к нашему берегу опять причаливают. Повадился, думаем. Он, такой понурый, к нам. Ля-ля, вокруг да около, не нашёл ничего… фигово, мол, и молчит…

— Я думаю, чего он — к нам так пропитался дружбой и любовью нежной, что зачастил… — вступил со своей порцией слов Андрей. — Тут он снова про то, как они все закутки речные объездили, что на реке никого не было, что ниже все проплывающие предметы местные подобрали, что… и тут он говорит — никого не было на реке, кроме вас, то есть, нас. Мы такие киваем, и я, в шутку: «Думаешь, мы взяли?», и хихикнул. Он так прищурился куда-то вдаль и давай нудеть так серьёзно, что и местные говорят, что некуда деться и утонуть не могло, и что всё на нас указывает. Тут до нас допёрло.

— Вылупились на него и говорим, ты чего, мол, серьёзно? — Бабун хмыкнул. — А он вновь. И такой видок у него был… как объяснить-то…

— Ну, типа, пахан он, а мы провинившиеся, но он добрый… то есть, пока добрый, а мы должны совесть поиметь и образумиться.

— Ага, и на прощанье кинул нам слова «Подумайте, парни…» и ушёл.

— А! Он ещё тут под предлогом сходить до ветру — лес обшарил, явно наделся под кустом найти свои вещички.

Пришедшая троица изумилась, притихла… Но вот закопошился Влад, раздеваясь, Алексей тоже снял, наконец свою бандану, а Малой начал стаскивать сапоги. И их прорвало. И посмеивались, и возмущались, и обеспокаивались, и выдвигали версии… в общем, нерв вновь (после порогов и «потопления») обострился, и «пляжной» жизни пришёл конец.

— Так что наверняка заявится ещё, — резюмировал Андрей, разливая суп.

— Как бы дружков своих не притащил заодно, — высказался Влад.

— Да тут теперь всего можно ожидать, — согласился Алексей.

— А у меня кулаки чешутся, — вдруг выпалил Малой. Все заржали.

Несмотря на вновь возникшую нервозную обстановку, баню приготовили с удовольствием. Для пущего антуражу навалилась очередная гроза, заполонив тучей полнеба и нагнав мощный шквал. Но ветер вскоре стих, а дождь сильный так и не ливанул — так, покапало маленько. И когда настало время лезть в сооружённую из жердей и плёнки баню, на западе расплавленным металлом проявилась открытая от туч полоса. Баня, даром, что топилась два дня вышла какая-то нежаркая. Но всё равно очищающую функцию выполнила, и посвежевший народ тянулся на вечернее чаепитие. И тут, конечно, явился Антон.

И теперь песня про то, как некуда было его ценностям деваться, кроме как в коварные руки «москалей» завелась уже для всех пятерых. Было уже несмешно. Андрей чуть ли не орал, возмущаясь параноидальной логикой. Остальные с трудом сдерживали себя, чтобы не послать куда подальше незваного гостя. Гость же был упёрт, хмур, но спокоен и непрошибаем в желании получить своё. Периодически он соскакивал с затоптанной уже темы и рассказывал охотничьи байки. Но, в целом, давил на своё. И был, похоже, несколько обескуражен упрямством туристов. В конце концов, он припугнул друзей «своими людьми с полиграфом», которые будут ждать походников на трассе из Кызыла. Стало совсем неприятно. Но, прощаясь, в Антоне мелькнуло что-то человеческое:

— Ладно, не держите, зла. Удачи вам, — и он скрылся в уже потемневшем лесу.

— Охренеть, скажу я вам, — покачал головой Малой.

— И вот ведь руки будто связаны — просто отлуп ему дать! Ну, или в морду. А мы будто заложниками. И кат могут повредить, и ночью заявиться с оружием… Эх! — вздохнул Влад разочарованно.

— Ребят, может, у меня тоже паранойя, но давайте кат поближе к палаткам перенесём, — высказал свои беспокойства Андрей. И они с Владом перенесли корабль. Влад же дополнительно навёл «сигнализацию» из верёвок вокруг лагеря.

— Как думаете, понты были эти с «полиграфом» в Кызыле? — задумчиво спросил Ббаун.

— Да, Лёх, всё может быть.