Но тут же был разбужен Владом.

— Чего так темно-то? — прошептал тот.

— Ночь потому что! — недовольно шикнул на него Андрей.

— Не, ну совсем же ничего не видно, я даже испугался.

— Ой, Владик! Пасмурно, дождик шелестит, слышишь? От этого и темень! Спи, давай.

Но Влад ещё долго лежал с открытыми глазами, пытаясь разглядеть хоть какую-нибудь деталь в кромешной тьме.

Накануне подсушились хорошо, отчего было особенно жалко подмокать во всеобщей сырости с утра. Забавно дрожали в плавочках и курточках, спрятав сплавное в гермы. Небо мочило беспросветно, расстилаясь пелёной вдали. Скрутив мокрые палатки и тент, попрыгали на катамаран и отчалили. Настроение вновь затопорщилось нервом. Близость тувинских поселений и ненастная погода способствовали.

Причалили в условленном месте, кое-как собрались под тентом и стали выжидать. Позвонили водителю, но тот оказался недоступен для мобильной связи. Наверху по грунтовой дороге шастали машины, вызывая дополнительные тревоги.

— Может, как раз на подъезде к деревне связи нет, — предположил Бабун.

— Да пора бы ему уже здесь быть… — хмурился Андрей.

Остальные тоже нервничали. Дружно решили законопатиться от чужих глаз в леске. Промучившись волнениями ещё часа два, они всё же дозвонились до водителя, который ждал их давно, но в другом месте. Скоординировавшись, приободрились. Вскоре показался и долгожданный «микрик». Закидали вещи и поехали прочь.

Волнения сгинули прочь, и друзья оживились и повеселели. Лишь разок они притихли, когда среди глухой тувинской деревни повстречались три джипа с красноярскими номерами.

— Не по нашу ли душу… — вполголоса сказал Бабун.

— Да ладно вам! — отмахнулся Андрей.

— Точно, смотри, дорогу расспрашивают! — Алексей приник к окну.

Но проехали дальше невредимые и понеслись в сторону Саян. На перевале прихватил дождь, и разрезы гор красиво накрылись теням от туч. Кое-где в дырки лезло заходящее солнце, ещё сильнее раскрашивая угасающий день.

Каждый из пятерых друзей, молча, смотрел в окно, погрузившись в собственные думы. Бабун был уже весь в рабоче-будничных настроениях, планируя неделю и раскидывая предполагающиеся дела по дням. Малой, внутренне вздрагивая, отгонял от себя неприятные воспоминания последних дней, озадачивался делами по разбору вещей и сушке палатки. Алексей пытался и так и сяк придумать, как бы выстроить ладную историю, чтобы не сильно напугать родных, но и не погрязнуть во лжи. На лице Влада блуждала улыбка — с некоторым сожалением он перебирал в уме прошедшее, но недостаточно долгое приключение. Андрей глядел в окно с некоторой тоской. Он чувствовал и угрызения совести за случившееся, и облегчение, что хорошо всё закончилось, и, в то же время, он грустил, что не все испытания они выдержали достойно и велика была доля разгильдяйства. Домой тянуло, но тянуло и в дали вновь, в какую-то дикость, где проверяется на прочность дружба, крепость плеча и сила духа…