Смех пронесся по группе.

- Я не смогу, - сказала Даша.

- Ой, и я тоже, - добавила Кристина.

- Да как, почему? - не понял Коля.

- Мне домой надо, - с грусть в голосе сказала Кристина.

- А у меня дела, куда не вписывается кутеж, - сказала Даша.

И обсуждали, спорили одногруппники долго. Я свое слово сказал. Я пойду. В какой-то момент меня начинало терзать вся эта отстраненность. Эти люди добры ко мне, по-своему умны и интересны. Оставалось только идти рядом с ними, смотреть на них, как когда-то я смотрел на одноклассников, чьи лица уже забыты, а имена... это просто список имён.

- Ты пойдешь пить? - спросил у меня Женя. Я смотрел на него и не видел скорби по Полине, которая успела покинуть компанию, сдав анатомию раньше всех.

- Думаю, что пойду, - улыбнувшись, ответил я. - Но я не буду пить.

- Значит, мясо поешь.

Мясо. Шашлык. Огонь.

- Слушай, - сказал я Жене, - а портрет, который ты рисовал Полине, остался? Ты ничего с ним не сделал?

Женя вопросительно помотал головой.

- Привези его. Я хотел бы посмотреть на портрет. Оценим твой талант и придумаем, что с этим делать.

***

Я собрался на пьянку. Родители недобро пожелали мне хорошо провести время. Они долго будут помнить о том, как я сдал экзамены.

Женя пришел ко мне домой, так как я предложил ему поехать вместе. Вместо того, чтобы он добирался своим ходом и приехал непонятно, когда, я сказал ему, что нас отвезет мой батя.

- Ты принес картину? - спросил я первым делом, когда я встретил его на железнодорожном вокзале.

- Да, - кивнул Женя, он хотел вытащить портрет, но я его остановил.

- Покажешь там, - сказал я.

- Не понимаю, а почему не сейчас? - Женя недоверчиво смотрел на меня, догадывался, что у меня есть планы на его художество.

- Потому что я сейчас не могу тебе показать свои первые рукописи. В буквальном смысле - они у меня от руки, а не напечатаны, как тот рассказ.

- Хм, ну ладно.

Эпилог

 Это была пятница. Эту пятницу ждали многие по нескольким причинам. Одни собирались ехать домой, в соседний город или республику, как, например, Полина. Коля и Родион не стали уговаривать старосту оставаться и праздновать полное завершение первого курса. У каждого студента группы был выбор: дом или заключительная встреча этим летом. Многие выбрали второе.

Первую половину дня «Леч Д» пил на улице, ел шашлыки, приготовленные Андреем. Коля играл на гитаре, пел. Рядом с ним сидела Маша, подпевала ему. Особенно отличилась Валя, которую, наверное, слышали другие жители соседних домов.

Шел дождь, ждали, пока он закончится.

Лев нормально так напился, что давал своим рукам свободу по отношению к Гале. Они оба напились, оба танцевали, плотно прижавшись, друг к дружке. В глазах все кружилось, диван, стол, еда - все стало размываться. Неизменным, четким во всех отношениях оставалось радостное лицо Гали.

Студенты продолжали кутить, пока у них были силы, и пока Макс не очнется от позыва начавшейся интоксикации (он напился быстрее всех, поэтому его отвели в дом, поспать).

Галя чувствовала теплые, крепкие ладони Льва у себя на бедрах. Она мало выпила, но в голове все равно помутнело. Сознание потеряло всякую границу, она первая прижалась ко Льву и чмокнула его в шею. В обычное время, когда голова была в трезвом состоянии, она бы не позволила себе такого, но сейчас ей было все равно. Мы пьяны, доходило до нее, это не всерьез, это по пьяни... по дружбе, максимум.

В один момент, когда перестала играть музыка, и меломан включил Сергея Жукова, Галя повернулась к одногруппнику спиной. Они кружились, покачивались, будто оказались в русле реки. Девушка чувствовала, как ладони Левы скользят вверх, нежно гладят ее стройный живот.

Перекрикивая музыку, которую включили на максимальную громкость, Лев сказал, что устал, и потянул Галю к винтовой лестнице, которая вела на второй этаж.

Лев заметил, как Макс, морщась от яркого света и громкой музыки кричит, что его выворачивает наизнанку. Он сбегает по лестнице и стремится попасть в туалет. Одногруппники расходились перед ним, пока Лев тянул за собой Галю в освободившуюся комнату.

Еще в самом начале, когда он был трезв, Лев понимал, что многие останутся ночевать, поэтому нужно было немедленно занять хорошее место. А хороших мест было всего два, - как и две спальные комнаты, где было по одной кровати.

Это происходило само собой, вроде и можно остановиться, но внутренний голос говорит, что нужно продолжать, поскольку, когда еще выпадет такая возможность? Возможно на следующей пьянке, но до нее еще нужно дожить. До этой были хорошие шансы не дожить, поэтому хотелось ухватиться за момент. Ухватиться за девчонку из группы.

Кровать была мягкой, пружинистой.

Лев боялся сделать Гале больно, ему было страшно, что он все может испортить. Но только, чего тут портить? Студенты смотрели друг на друга, улыбались, нежно покусывали друг другу губы.

Галя чувствовала на языке вкус сладкой крови из губы Левы. Он осторожно лег рядом с ней, чуть ли не оказался над ней. Она гладила его широкую спину, пыталась прижать его к себе, но он, Лев, упирался руками о кровать, нависал над Галей.

Может, это правильно, что Лев не дает себе разойтись так, как мог бы, возникла мысль в голове Гали. Он не испытывает к ней чувств, а эти поцелуи, которые могут длиться всю ночь напролет, - гипноз нескольких рюмок водки. Галя смотрела на Льва и не видела того, чего хотела. Не было влюбленности, было лишь желание, которое парень держал в себе. Оно в нем было всегда, в каждом парне есть тайник, где лежит множественное количество материала, связанное с девушками, с каждой из них. Разные по хронометражу, по качеству, по сценарию, по всему. И часто, почти никогда, эти грезы не сбываются. А у Левы, думала Галя, есть возможность, но он не отваживается реализовать ее. Он знает, что это неправильно во всех смыслах.

Лев едва мог разглядеть лицо Гали в темноте. Только слабый, голубоватый свет просачивался через окно. Он целовал Галю в губы, ласкал ее тонкую, нежную шею. Ему очень хотелось большего, но нельзя, он не станет так поступать потому, что он не такой.

Он поймал на себе взгляд Гали. Взгляд девушки завораживал, говорил о многом, что сама Галя не рассказывает. Девушка провела ладонью по щеке Левы, вцепилась пальцами в затылок и притянула к себе.

Лев чувствовал, что не может себя контролировать. Он хочет дать себе свободу, которую Галя вытягивает из него.

У «Леч Д» был большой костер, который они разожгли ближе к полуночи. Все едва держались на ногах, но никто не хотел заходить в дом. Все стояли вокруг огня, смотрели, как маленькие, оранжевые искры взлетают в воздух и угасают, смешиваясь с