Александр Красницкий Воскресшая душа

Серия «Слово сыщика»

Выпуск 3

© ООО «Издательство АСТ», 2018

* * *

Воскресшая душа

I Минька Гусар

В грязной чайной вблизи огородов и пустырей за Обводным каналом хрипел граммофон. Его никто не слушал. Было слишком рано, только начинались сумерки морозного ноябрьского дня. Обычные посетители этой трущобы – мусорщики, поденные рабочие, босяки и вообще всякий люд неопределенных и темных профессий – еще отсутствовали. Пользуясь безлюдьем, за прилавком похрапывал буфетчик. В дальнем углу прикорнул на стуле его единственный слуга, парень крепкого сложения. Хрипенье граммофона было привычно для них и не мешало спать. Керосиновая лампа коптила и чадила, но и противный запах не будил спавших.

Однако их сон все-таки был чуток. Едва слышное бряцанье колокольчика на наружной входной двери вмиг пробудило обоих. Буфетчик уставился суровым взглядом на дверь. Слуга вскочил со стула. В этот момент внутренняя входная дверь распахнулась, в чайную ворвались с улицы клубы морозного воздуха, и в них обрисовалась человеческая фигура.

При взгляде на вошедшего суровое выражение сбежало с лица буфетчика.

Посетитель был маленького роста, подвижный старичок с мелкими чертами лица, крючковатым носом и гладко выбритым подбородком, его глаза были прикрыты очками в металлической оправе. Одет он был небогато, но чисто: в теплое пальто с барашковым воротником и такого же меха островерхую шапку. Старичок вошел в чайную с видом завсегдатая, уверенного в хорошем приеме.

– Огня-то в лампе, Дмитрий, убавь! – закричал он еще с порога. – Ишь, как коптит! Эх, креста на вас нет: не бережете хозяйского добра. – Затем, обращаясь к буфетчику, добавил: – Сергею Федоровичу почет!

Буфетчик был уже около гостя и с заискивающей улыбкою лепетал:

– Евгению Николаевичу… Сколько лет, сколько зим! Разоблачайтесь. Позвольте, помогу…

– Ничего, ничего, я сам, – запротестовал гость, впрочем, не особенно уклоняясь от любезных услуг буфетчика. – Мало привычен я к деликатностям-то… А вот насчет лет и зим, так это вы как будто того…

– Как же-с, помилуйте! – заегозил буфетчик. – Вы у нас, можно сказать, редчайший гость…

– Ну, уж и редчайший… Так, по знакомству, бываю… – Евгений Николаевич говорил и в-то же время протирал стекла своих очков. – Ты бы, Сергей Федорович, машине-то своей пасть заткнул. Беда от этих граммофонов: гудят, и слова из-за них сказать нельзя.

Это было сказано спокойно, даже шутливо, но Сергей Федорович бросился к граммофону. Евгений Николаевич между тем надел очки, достал из кармана сюртука платок, отер им лицо и направился к столику у окна.

Дойдя до столика, он сел на стоявший около него стул.

– Чайку? – подлетел к нему Дмитрий.

– Можно. Собери ка. Сергей Федорович, а, Сергей Федорович!

Буфетчик, уже справившийся с граммофоном, очутился около гостя.

– Что прикажете, Евгений Николаевич?

– Да вот садись-ка, прежде всего. Одни мы?

– Одни с, Евгений Николаевич.

– А повар?

– Что же повар? Он – свой. Да и нет его в настоящую секунду.

– И прекрасно! Ну, что скажете хорошенького?

– Относительно чего, Евгений Николаевич?

– Ну вот, непонятливый! О чем же нам говорить то? О заказе спрашиваю…

В это время Дмитрий подлетел с подносом, на котором громыхали чайник и чашки.

– Скатерку, скатерку, Дмитрий, да почище! – засуетился Сергей Федорович. – Так вы, Евгений Николаевич, относительно заказа? Исполнено-с!

Лицо старика оживилось при этом сообщении.

– Да ну? – воскликнул он. – Нашли?

– Как же иначе? Сказано – сделано: у нас все так.

– Где же он?

– Раненько пожаловали, Евгений Николаевич, – произнес буфетчик, усмехаясь. – Сами знаете, кто же из них в эту пору у нас бывает? Теперь все в разброде: кто где… Обождать придется.

– Ну что же, подожду. Так вы уверены, что это тот самый, который мне нужен?

– Еще бы! Уж я свое дело знаю… Все сходится, как вы указали. Да вот что: разве попытать счастья. Дмитрий! Сбегай-ка на огород Кобранова, туда сегодня народ сбивали парники рогожами покрывать, спроси Миньку Гусара. Ежели там – тащи сюда, скажи, я требую…

Схватив шапку и обернув горло какой-то тряпкой, Дмитрий выскочил за дверь.

Сергей Федорович и гость остались одни. Несколько секунд они молчали, меряя друг друга взглядами.

– Смею спросить, Евгений Николаевич, – заговорил первым буфетчик, – на что это вам так Минька Гусар занадобился? Пропащий ведь он совсем: никакого толка. Из отпетых отпетый.

– Вот его судьба теперь и выходит: хочу человека осчастливить.

– Та-ак… – протянул с заметным недоверием Сергей Федорович. – Только вряд ли что выйдет. Даром хлопотать будете… Позволите налить чайку?

– Пожалуйста. А почему вы думаете, добрейший, что даром?..

– Докладывал я вам: человек отпетый. У него даже образа и подобия человеческого нет… Сущая грязь он – вот что. Никаких стараний не стоит.

Сергей Федорович, видимо, ожидал, что его сообщение произведет впечатление на собеседника, но тот сперва нахмурился, а потом вдруг засмеялся и воскликнул:

– Вот, добрейший, нам это самое и нужно!

– То есть что же? – не понял буфетчик.

– Да вот-то, что образа и подобия человеческого у этого вашего – ну, как его? – Миньки Гусара нет.

Тон Евгения Николаевича был игривый, Сергей Федорович хотел что-то сказать в ответ, но в это мгновение в чайную ворвался Дмитрий, крича:

– Идет! Минька Гусар идет! Нашел я его… на кобрановских огородах.

Евгений Николаевич при этом окрике вздрогнул.

– Трезвый Минька то? – спросил у Дмитрия буфетчик.

– Не-то чтоб первой трезвости, но как следует… Он, Сергей Федорович, спрашивал, какая в нем у вас надобность, я не сказал ничего. Требуют, да и все!

– Молодец! – похвалил его буфетчик и, обращаясь к гостю, сказал: – Если побеседовать думаете, так у меня, Евгений Николаевич, для этого каморочка найдется… как бы вроде отдельного кабинета.

– Прекрасно! – ответил гость. – А что, Митя, Гусар-то ваш, как по внешности? Хорош?

– Картина – да и все! – кинул Дмитрий, захохотав. – Хоть сейчас на выставку, ежели кого напугать нужно.

– Да я не про то… Как он? Очень оборван?

– Не только оборван – общипан весь!

– Ну, вот вот, я про это и спрашиваю. А что, Сергей Федорович, одежонки какой-нибудь для этого человека у вас не найдется?

– Одежонки? Так разве вы его с собой взять хотите?

– Именно взять.

– Не советую-с, хоть и не мое это дело, – проговорил буфетчик, отставляя в сторону стул. – С таким, можно сказать, субъектом в одной комнате быть противно, а не только что с собой его брать… а насчет одежонки, ежели вы, Евгений