придется. И мать успокаивалась и вытирала слезы на глазах.
Кроме того, Михал Михалыч очень любил ездить к бабушке в гости либо на машине, либо на поезде, либо на самолете. Без папы такие поездки не удавались, поэтому он каждый день с нетерпением ждал возвращения папы с работы. Вернувшись с работы, папа странно медленно раздевался, но это еще куда ни шло. Но если папа сразу садился обедать, Михал Михалыч совершенно терял терпение и не хотел принимать никаких объяснений.
— Ну, поехали же! — требовал он.
— Подзаправиться надо, сынок, а то бензину не хватит, — отвечал отец.
— Да хватит, хватит… поехали!
После обеда папа ложился на ковер посреди комнаты и поднимал ноги.
— Ну давай сразу на самолете, скорей доберемся.
Вечером в квартире иногда появлялись папины товарищи или мамины подруги, и Михаил Михалыч на несколько минут затихал, присматривался к ним. Забавные люди, — они всегда спрашивали его об одном и том же.
— Миша, кого ты больше любишь, маму или папу?
— Папу и телевизор, — отвечал Михал Михалыч, и гости весело смеялись.
— А бабу-ягу ты боишься?
— Я ее не видал.
— Неужели и во сне никогда не видал?
— Не видал. Я лицом к стенке сплю, ничего не вижу.
Гости скоро надоедали Михал Михалычу, он покидал их и снова занимался своими делами — гонял «кыкысь», проверял настройку пианино, выметал пыль из-под столов. Он поспевал всюду, он был везде сразу, заполнял собою всю квартиру, все углы, был велик, вездесущ и необъятен, как сама жизнь.
Поздно вечером, замотав всех до смерти и утомившись сам, он просил: «Мама, раздень меня!» — ложился в постель лицом к стене, свертывался клубочком и засыпал. Мать, склонившись над кроваткой, прикрывала его сереньким байковым одеяльцем и удивленно ахала, словно впервые видела своего сына.
— Господи, ведь совсем кроха, комочек!
Подходил отец, подходили старшие девочки и тоже разглядывали Михал Михалыча с удивлением. «Он еще совсем маленький!» — шептали они.
— Он же совсем кроха! Совсем, совсем кроха! — говорила сестра. Поразительно!
— А что вы хотите?! — говорил отец. — Ему еще только три года. Дайте срок…
1956
Свобода
Миша очень скоро понял, что означает: «Свобода — есть осознанная необходимость». — Значит, понял? — переспрашивает его мать. — Понял. — Делать зарядку по утрам для тебя так же необходимо, как посещать школу, учить уроки. Понимаешь? — Конечно, понимаю! — соглашается Миша. И упрямо твердит свое: — А если неинтересно? — Родной мой! — теряет терпение мать. — Но это же необходимость. И ты ее осознал. Ну, давай начнем! — Необходимость есть, а свободы нет, — отвечает Миша. — Свобода — это когда интересно. Мать чуть не плачет от досады: — Голуб-чик мой!.. Но Миша не собирается уступать. Он повторяет: — Свобода — это когда интересно! Мать задумывается и с любопытством смотрит на сына, словно впервые видит в нем живого человека. — Если так, давай придумаем что-нибудь, чтобы тебе интересно было, предлагает она. — Давай! — Дома будем делать зарядку или пойдем в сад? — В сад, в сад. Маме лет сорок, она стройна, крепка, в сад вышла в легком пижамном костюме и в тапочках. Миша — в трусиках, без майки, босиком. В саду прохладно от росы. Птицы в кустах и на деревьях поют усердно, будто делают зарядку. Солнце едва-едва отделилось от горизонта и продирается сквозь лес — в небо, к простору. — Становись! — командует мать, утверждаясь ногами на песчаной тропинке. Миша становится рядом с нею. — Будем делать то же, что мы делали раньше, — говорит она. — Руки вверх! — Ну, вверх, — вяло поднимает руки Миша. — Говори: «Небо!» — Небо! — с удивлением повторяет Миша. — Вижу небо! — Руки вниз. Говори: «Земля!» — Земля! Земля! Земля! — Руки в стороны. Говори: «Море»! — Море! — не возражает Миша. — Поворот вправо — горы! — Горы! — уже кричит Миша и добавляет: — Ого! А что влево? — Поворот влево! — командует мать. — Поля! — Поля! — восхищается Миша. — Вот здорово! — А теперь давай снова. Все упражнения проделали во второй и в третий раз. На четвертый раз Миша разочарованно: — Опять тоже? Мать растерялась: — Тогда придумывай сам. И Миша стал придумывать сам: — Птицы в небе! Самолеты! Опять птицы! — Трава зеленая! Цветы! — Лес вокруг! — кричал он. — Олени в горах! — Хлеб растет!.. На следующее утро Миша сам потянул маму в сад на зарядку. Он приволок с собой прыгалки, мяч и разные палки. — Хочешь, — предложил он, — мы сегодня поиграем в чехарду? Должно быть, Миша не ожидал, что мама согласится. А мама согласилась: — Чехарда так чехарда. Та же зарядка! Миша искренне удивился и обрадовался этому. — Ну вот видишь, — сказал он маме, — теперь и ты понимаешь, как хорошо, когда свобода. Теперь и тебе интересно.16 февраля 1963 г.
