- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (59) »
смысла зря тратить спички.
Кайя закружилась на истертых серых досках прогулочного пирса. Воздух был тяжел от влаги и наполнен запахом высыхающих ракушек и соли, что коркой покрывала причал. Волны кидались на берег и медленно отползали в море, унося с собой струйки песка и камешки. Солнце только что зашло, но бледная луна уже стояла высоко в небе. «Так хорошо иметь возможность дышать», — подумала Кайя. Она любила невинную жестокость океана, любила ощущение мурашек, которые пробегали по ее телу с каждым глотком влажного соленого воздуха. Она покружилась еще, не обращая внимания на то, что юбка ее взлетает до самой резинки длинных черных чулок, обтягивающих ноги. — Идем, — позвала Дженет. Она переступила через наполненную водой и забитую листьями сточную канаву, которая шла вдоль улицы, тянущейся параллельно пирсу, и слегка пошатнулась в своих туфлях на высокой платформе. Блестки ее макияжа заискрились в свете фонарей. Выдохнув облачко голубого дыма, Дженет снова затянулась сигаретой. — Не упади. Кайя с матерью уже неделю жили у бабушки, а Эллен все еще продолжала твердить, что скоро они уедут. Но Кайя знала, что на самом деле им некуда ехать. Кайя была счастлива. Ей нравился большой старый дом, пропахший пылью и нафталином. Ей нравилось, что море так близко и что в воздухе нет запахов, от которых першит в горле. Дешевые отели, мимо которых они проходили, были уже закрыты и заколочены на зиму. Бассейны в их внутренних дворах высохли, дно их потрескалось. Даже игровые павильоны не работали, и через пыльные стекла можно было разглядеть игрушки-призы, лежащие в автоматах-хваталках. Ржавые отметины пятнали вывеску над заброшенным магазином «Соленая морская ириска». Дженет порылась в своей крошечной сумке и извлекла тюбик земляничного блеска для губ. Кайя повернулась к ней, полы плаща из искусственного меха под леопарда разлетелись в стороны. По чулку уже потянулась «стрелка», на ботинки налип песок. — Пойдем поплаваем, — предложила Кайя. Она была пьяна ночным воздухом, сияющей белой луной. Пахло влагой и диким ветром, как бывает перед грозой, и девушке хотелось мчаться, быстро и неукротимо, за край видимого ей мира. — Вода ледяная, — со вздохом отозвалась Дженет, — а у тебя не прическа, а копна сена. Кайя, когда мы придем туда, веди себя хорошо. Не будь такой странной. Парни не любят странных девушек. Кайя помолчала, словно внимательно к чему-то прислушиваясь, ее раскосые, подведенные черным глаза пристально смотрели на Дженет. Так иногда смотрят на людей кошки — загадочно и настороженно. — А какой я должна быть? — Да нет, я не хочу, чтобы ты была какой-то такой… разве ты не хочешь, чтобы у тебя был свой парень? — А зачем этим заморачиваться? Давай найдем инкубов. — Инкубов? — Демонов. В единственном числе будет «инкуб». И мы наверняка сможем отыскать их, если будем плавать голыми в Атлантическом океане за неделю до Хэллоуина. По крайней мере, лучшего способа я придумать не могу. Дженет закатила глаза. — Ты знаешь, на что похоже солнце? — спросила Кайя. Там, где небо встречалось с морем, осталась лишь узенькая полоска красного света. — Нет, а на что? — осведомилась Дженет, протягивая блеск для губ Кайе. — На человека, который вскрыл вены, лежа в ванне, и теперь кровь расплывается в воде. — Это дурацкая чушь, Кайя. — А луна просто смотрит. Она просто смотрит, как оно умирает. Должно быть, это она довела его до такого. — Кайя… Кайя снова закружилась, смеясь. — Почему ты всегда придумываешь такую хрень? Это именно то, что я имею в виду под «странной». Дженет говорила громко, но Кайя едва слышала ее за шумом ветра и собственным смехом. — Вот-вот, Кайя. Помнишь тех фейри, о которых ты когда-то рассказывала истории? Как там его звали? — Кого именно? Шипа или Хряща? — Вот именно. Ты их придумала! — воскликнула Дженет. — Ты всегда придумывала всякую чушь. Кайя остановилась и склонила голову набок, сунув руки в карманы. — Не буду говорить, что я этого не делала.
Старое здание карусели было заброшено много лет назад. В оконных панелях с выбитыми стеклами красовались остатки узорного витража — головки ангелов, окруженные лучистыми ореолами-волосами. Весь передний фасад состоял из таких панелей, и теперь сквозь них виднелись грязный пол внутри и блестевшие среди мусора осколки стекла. Рассохшаяся фанерная горка для катания на скейтборде напоминала о единственной за десять лет попытке использовать это здание в коммерческих целях. Еще издали Кайя услышала голоса, разносящиеся в стылом воздухе. Дженет бросила сигарету в сточную канаву, та зашипела и быстро уплыла прочь, покачиваясь на воде, словно дохлый паук. Кайя взгромоздилась на внешний выступ фасада и перебросила ноги внутрь. Стекла в окне давно не было, однако нога зацепилась за оставшийся в раме осколок, и чулок разодрался еще сильнее. Толстый слой краски когда-то покрывал затейливо вырезанные фигурки разломанной карусели. Горка в центре помещения была вся расписана аэрозольными красками, исцарапана шариковыми ручками и обклеена выцветшими стикерами. А еще здесь их ждали парни. — Кайя Фирш, ты ведь помнишь меня? — хихикнул Пончик. Он был низкий и тощий, несмотря на свое прозвище. — Кажется, это ты в шестом классе швырнул мне в голову бутылкой. Он снова засмеялся. — Точняк. А я уж и забыл. Ты все еще такая же чокнутая? — Нет, — ответила Кайя, но радостное настроение покинуло ее, сменившись опустошенностью и раздражением. Дженет влезла на верх горки, где важно, словно король, в своей серебристой летной куртке сидел Кении, наблюдая за происходящим. Он был красив — темные волосы и более темные глаза. В знак приветствия он поднял почти полную бутылку текилы, которую держал в руке. Марк резким движением протянул Кайе бутылку, из которой перед этим пил. Немного жидкости выплеснулось на рукав его фланелевой рубашки. — Бурбон. Дорогое пойло. Взяв бутылку, Кайя ухитрилась изобразить улыбку. Марк продолжил потрошить сигару. Он сильно горбился, но все равно было видно, какой он здоровенный. Коричневая кожа на его голове блестела, и Кайя видела на ней порезы, оставленные бритвой. — Я принесла тебе сладкого, — обратилась Дженет к Кении и достала пакетики со сладкой кукурузой и арахисовой тянучкой. — «Я принесла тебе сладкого», — передразнил Пончик высоким визгливым голосом и вспрыгнул на горку. — Дай
Глава 1
Неразрывно, как кома, нежно, как цветок, Оборотное «я» власть берет над тобой, И становится эльфом твой атом любой.Мина Лой. «Забытый «Лунный путеводитель модернизма»»
Кайя закружилась на истертых серых досках прогулочного пирса. Воздух был тяжел от влаги и наполнен запахом высыхающих ракушек и соли, что коркой покрывала причал. Волны кидались на берег и медленно отползали в море, унося с собой струйки песка и камешки. Солнце только что зашло, но бледная луна уже стояла высоко в небе. «Так хорошо иметь возможность дышать», — подумала Кайя. Она любила невинную жестокость океана, любила ощущение мурашек, которые пробегали по ее телу с каждым глотком влажного соленого воздуха. Она покружилась еще, не обращая внимания на то, что юбка ее взлетает до самой резинки длинных черных чулок, обтягивающих ноги. — Идем, — позвала Дженет. Она переступила через наполненную водой и забитую листьями сточную канаву, которая шла вдоль улицы, тянущейся параллельно пирсу, и слегка пошатнулась в своих туфлях на высокой платформе. Блестки ее макияжа заискрились в свете фонарей. Выдохнув облачко голубого дыма, Дженет снова затянулась сигаретой. — Не упади. Кайя с матерью уже неделю жили у бабушки, а Эллен все еще продолжала твердить, что скоро они уедут. Но Кайя знала, что на самом деле им некуда ехать. Кайя была счастлива. Ей нравился большой старый дом, пропахший пылью и нафталином. Ей нравилось, что море так близко и что в воздухе нет запахов, от которых першит в горле. Дешевые отели, мимо которых они проходили, были уже закрыты и заколочены на зиму. Бассейны в их внутренних дворах высохли, дно их потрескалось. Даже игровые павильоны не работали, и через пыльные стекла можно было разглядеть игрушки-призы, лежащие в автоматах-хваталках. Ржавые отметины пятнали вывеску над заброшенным магазином «Соленая морская ириска». Дженет порылась в своей крошечной сумке и извлекла тюбик земляничного блеска для губ. Кайя повернулась к ней, полы плаща из искусственного меха под леопарда разлетелись в стороны. По чулку уже потянулась «стрелка», на ботинки налип песок. — Пойдем поплаваем, — предложила Кайя. Она была пьяна ночным воздухом, сияющей белой луной. Пахло влагой и диким ветром, как бывает перед грозой, и девушке хотелось мчаться, быстро и неукротимо, за край видимого ей мира. — Вода ледяная, — со вздохом отозвалась Дженет, — а у тебя не прическа, а копна сена. Кайя, когда мы придем туда, веди себя хорошо. Не будь такой странной. Парни не любят странных девушек. Кайя помолчала, словно внимательно к чему-то прислушиваясь, ее раскосые, подведенные черным глаза пристально смотрели на Дженет. Так иногда смотрят на людей кошки — загадочно и настороженно. — А какой я должна быть? — Да нет, я не хочу, чтобы ты была какой-то такой… разве ты не хочешь, чтобы у тебя был свой парень? — А зачем этим заморачиваться? Давай найдем инкубов. — Инкубов? — Демонов. В единственном числе будет «инкуб». И мы наверняка сможем отыскать их, если будем плавать голыми в Атлантическом океане за неделю до Хэллоуина. По крайней мере, лучшего способа я придумать не могу. Дженет закатила глаза. — Ты знаешь, на что похоже солнце? — спросила Кайя. Там, где небо встречалось с морем, осталась лишь узенькая полоска красного света. — Нет, а на что? — осведомилась Дженет, протягивая блеск для губ Кайе. — На человека, который вскрыл вены, лежа в ванне, и теперь кровь расплывается в воде. — Это дурацкая чушь, Кайя. — А луна просто смотрит. Она просто смотрит, как оно умирает. Должно быть, это она довела его до такого. — Кайя… Кайя снова закружилась, смеясь. — Почему ты всегда придумываешь такую хрень? Это именно то, что я имею в виду под «странной». Дженет говорила громко, но Кайя едва слышала ее за шумом ветра и собственным смехом. — Вот-вот, Кайя. Помнишь тех фейри, о которых ты когда-то рассказывала истории? Как там его звали? — Кого именно? Шипа или Хряща? — Вот именно. Ты их придумала! — воскликнула Дженет. — Ты всегда придумывала всякую чушь. Кайя остановилась и склонила голову набок, сунув руки в карманы. — Не буду говорить, что я этого не делала.
Старое здание карусели было заброшено много лет назад. В оконных панелях с выбитыми стеклами красовались остатки узорного витража — головки ангелов, окруженные лучистыми ореолами-волосами. Весь передний фасад состоял из таких панелей, и теперь сквозь них виднелись грязный пол внутри и блестевшие среди мусора осколки стекла. Рассохшаяся фанерная горка для катания на скейтборде напоминала о единственной за десять лет попытке использовать это здание в коммерческих целях. Еще издали Кайя услышала голоса, разносящиеся в стылом воздухе. Дженет бросила сигарету в сточную канаву, та зашипела и быстро уплыла прочь, покачиваясь на воде, словно дохлый паук. Кайя взгромоздилась на внешний выступ фасада и перебросила ноги внутрь. Стекла в окне давно не было, однако нога зацепилась за оставшийся в раме осколок, и чулок разодрался еще сильнее. Толстый слой краски когда-то покрывал затейливо вырезанные фигурки разломанной карусели. Горка в центре помещения была вся расписана аэрозольными красками, исцарапана шариковыми ручками и обклеена выцветшими стикерами. А еще здесь их ждали парни. — Кайя Фирш, ты ведь помнишь меня? — хихикнул Пончик. Он был низкий и тощий, несмотря на свое прозвище. — Кажется, это ты в шестом классе швырнул мне в голову бутылкой. Он снова засмеялся. — Точняк. А я уж и забыл. Ты все еще такая же чокнутая? — Нет, — ответила Кайя, но радостное настроение покинуло ее, сменившись опустошенностью и раздражением. Дженет влезла на верх горки, где важно, словно король, в своей серебристой летной куртке сидел Кении, наблюдая за происходящим. Он был красив — темные волосы и более темные глаза. В знак приветствия он поднял почти полную бутылку текилы, которую держал в руке. Марк резким движением протянул Кайе бутылку, из которой перед этим пил. Немного жидкости выплеснулось на рукав его фланелевой рубашки. — Бурбон. Дорогое пойло. Взяв бутылку, Кайя ухитрилась изобразить улыбку. Марк продолжил потрошить сигару. Он сильно горбился, но все равно было видно, какой он здоровенный. Коричневая кожа на его голове блестела, и Кайя видела на ней порезы, оставленные бритвой. — Я принесла тебе сладкого, — обратилась Дженет к Кении и достала пакетики со сладкой кукурузой и арахисовой тянучкой. — «Я принесла тебе сладкого», — передразнил Пончик высоким визгливым голосом и вспрыгнул на горку. — Дай
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (59) »