тебе?
Кларенс улыбнулся.
Револьвер был теперь всего в дюйме от него, Манзони целился в живот. Кларенс рванулся вперед, намереваясь свалить полицейского со стула. Манзони подпрыгнул, и стул перевернулся. На смуглом, одутловатом лице полицейского внезапно проступил ужас, страх за свою жизнь. Кларенс увидел это и отступил назад.
«Я победил, — думал Кларенс, — и это потому, что мне нечего терять. Как просто! Как попятно!»
— Пошли погуляем, — предложил Манзони, указывая револьвером в сторону двери.
— Гулять, зачем?
— Мне хочется. А в чем дело? Боишься?
— Мне незачем идти гулять. Просто оставь меня в покое.
— Я приказываю тебе!
Кларенс чувствовал себя отлично, просто прекрасно, усталость как рукой сняло. Он победил этого мелкого подлеца и понимал, что должен продолжать в том же духе. Это безумие: идти с ним — только для того, чтобы Манзони сумел подстроить что-нибудь на улице, найти предлог пустить в ход оружие.
— Я гулял весь день, — ответил Кларенс. — Нет, спасибо, Пит, только...
Револьвер выстрелил, и Кларенс ощутил легкий толчок в живот. Он уставился на Манзони, который, как ни странно, выглядел таким же испуганным, как несколько минут назад, только сейчас на его лице проступили еще неприязнь и гнев. Станет ли он стрелять еще раз? Манзони ждал, что он упадет. И Кларенс свалился на пол.
Кларенс лежал на полу. Манзони поспешно ушел, но мысли Кларенса двигались еще быстрее. Он думал, что Манзони скажет, будто Кларенс напал на него — и он в порядке самообороны... это в том случае, если Манзони придется объяснять что-нибудь. Как ни крути, ему ничто не грозило. И Кларенс подумал о Мэрилин, мимолетное видение невозможного, недостижимого. Какая жалость, она так и не поняла, что происходит на самом деле. И Эд, и Грета — они так и не поняли, что он погиб ради них. Потому что хотел, чтобы было как можно лучше.
Дверь захлопнулась, это удрал Манзони.