— Нет, — слабо улыбнулась Нелька, — он охранник. Но даже он не знает, кто нами руководит. Все распоряжения ему передаются через меня. Видишь, какой мой Коля умный?

— И вы устраиваете свидания с иностранцами вот тут? — обведя взглядом обшарпанные стены и кособокую мебель, поразилась я.

— Конечно, нет. У Коли все схвачено. Он считает, нельзя работать там, где живешь, надо обязательно на стороне, чтобы тебя не могли со всем этим связать. Он, конечно, прав, и я сглупила, когда его не послушалась. Но очень обидно было отдавать так много денег посторонним. Почему работаю я, а получают они? И Сережа был со мной согласен. Вот мы и решили попробовать сами.

— Не понимаю, — помотала головой я. — Каким посторонним, что попробовать сами?

— Нельзя же быть такой тупой! — разозлилась Нелька. — Ты что, так и не просекла? Мне на руки никаких денег не давалась, я якобы невинная дура и ничего не знаю. Этим придуркам-иностранцам подавай, понимаешь ли, бескорыстных. Потом Коля выдавал мне процент… но заработала-то все я одна! Я и решила хоть раз получить все. Ну, вернее, семьдесят пять процентов. Двадцать пять обещала Сереже. Вот я и подцепила Свантесона, сдуру приволокла сюда, да еще и попросила Светку освободить нам с ним комнату. Я же не собиралась делать ничего криминального, поэтому и не соблюдала мер предосторожности.

— Разве ограбить — не криминальное? Ведь ты сразу собиралась подлить ему клофелин, так?

— Я не собиралась его грабить. Зачем мне такие копейки? У меня был план поумнее. Вот ты не смотришь сериалов, а там бывают полезные вещи, очень подробно показанные. Одна девушка из сериала, как я, бедная студентка, хотела заработать на квартиру и делала так. Она знакомилась с иностранцем, приводила его к себе, трахалась, потом подливала ему снотворное и, пока он дрых, приносила справку от гинеколога, что ее ночью утрахали. Утром дурак просыпается, а перед ним девушка с любящим братом, который угрожает посадить его в тюрьму за изнасилование. Кстати, в фильме одного, который отказался платить, действительно моментально посадили. Ну, уж Свантесон не отказался бы, он до оторопи боялся жену. Мы с Серегой все продумали. А что у него слабое сердце, это мне просто не повезло. Я тут не виновата. Вот и вышло, что вместо денег мы с Серегой получили одни проблемы. Да еще ты торчишь под дверью! Хорошо, Серега догадался вырубить свет, вот мы в темноте и доволокли тело до соседнего дома. Несчастный случай, и только!

— Ну, уж Марго — не несчастный случай, — возмутилась полному отсутствию раскаяния я.

— Шантажистам платить нельзя, — словно азбучную истину, скучным тоном сообщила Нелька. — Я вообще-то не сразу поняла, что ее придется убить. Я пыталась остановить ее тем, что если она меня выдаст, я сообщу Алене, что Марго за деньги трахается с мужчинами. Она ведь тоже несколько раз у Коли подрабатывала. Но Марго ответила, что Алена ее простит, потому что деньги нужны были на какие-то там Аленины закидоны. Короче, у меня не было другого выхода. Марго сама виновата!

— И как она не побоялась повернуться к тебе спиной? — с отвращением осведомилась я.

— Очень просто. Я сказала: «Надо же, внизу Алена под ручку с какой-то незнакомой девицей». Ну, эта дура и высунулась до половины, пытаясь разглядеть. А окно я расклеила заранее.

— А потом ты убила Светку…

— Светка целиком и полностью на тебе, — твердо заявила Нелька. — Если бы не твои идиотские рассуждения, она бы ни за что не догадалась. Я тут не при чем. А уж когда ты довела ее до того, что она собиралась меня выдать, я вынуждена была что-то предпринять. Любой на моем месте поступил бы так же. Все это просто роковое стечение обстоятельств. Начал все Юхан Свантесон. Нечего шляться по бабам, раз у тебя больное сердце!

Я сжала руками виски.

— Не понимаю… не понимаю… зачем ты вообще ввзялась во все это? Проституция, иностранцы… Ты учишься в Академии Художеств, это такое счастье, у тебя есть все…

— Как я ненавижу тебя, — тихо и внятно произнесла Нелька. — Как я тебя ненавижу… Наконец-то я могу сказать тебе это. Я мучилась бы, если бы мне это не удалось.

Алена тоже ненавидит меня за что-то, но тогда, в Доме кино, так и не объяснила, за что. Наверное, я действительно не умею себя вести, раз два совершенно непохожих человека испытывают ко мне столь одинаковые и негативные чувства? Но что именно я делаю не так? Если не узнаю, то не сумею исправиться.

— За что ты ненавидишь меня, Нелька?

— За все! За твои картины, например. Другие учатся годами, унижаются, платят деньги — а их труды никому не нужны. А ты, дура из глубокой провинции, в руках не державшая приличных красок — ты берешь простой карандаш и делаешь такое, что у всех оторопь от восторга. Ладно, пускай. Пусть у тебя талант, черт с тобой! Но почему ты не чувствуешь своей нищеты? Ты из нас самая нищая, у тебя даже мобильника нет, а тебе все равно. Почему? Получаешь гроши и радуешься вместо того, чтобы страдать, как должен на твоем месте всякий нормальный человек. Да, кстати, — Нелька, переведя дыхание, злорадно улыбнулась. — Тебе, наверное, будет интересно узнать, что за твои картинки покупатели в художественном салоне выкладывают по триста-четыреста баксов. А ты получаешь двадцать! А я, между прочим, сто. Я сумела так договориться с Виктором Викторовичем. Сто баксов с каждой проданной картинки за то, что я тебя к нему привела. Ну, что молчишь? Мне покоя не давало, что я не могу рассказать тебе это. Ты так радовалась этим жалким грошам, что меня вечно подмывало объяснить, как мы тебя дурим…

— Погоди! — прервала я, потрясенная. — Тебе что, так сильно нужны были деньги? Почему ты не сказала мне об этом? Я бы рисовала для тебя пейзажи каждую неделю, и тебе бы не пришлось заниматься такими ужасными вещами, и ничего бы не случилось! Ведь это было так просто, Нелька!

— Как можно тебя не ненавидеть? — с омерзением ответила та. — Невозможно, никто не удержится. Но хоть некоторые твои иллюзии я разрушу. Ты, наверное, надеешься, что Коля в тебя влюблен. Так ничего подобного, не надейся. Просто он рассчитывает сделать на тебе деньги, вот и все.

— Опомнись, Нелька! Я не знаю твоего Колю.

— Конечно, — усмехнулась Нелька. — Зато знаешь Макса. Я решила, это имя куда больше впечатлит твою романтическую натуру. Ну, поняла?

— Нет, — с трудом выдавила я. — Нет.

— Сейчас растолкую. Когда ты стала гнать волну из-за трупа, на который наткнулась, я испугалась и призналась во всем Коле. До этого он не знал ничего. Он, конечно, обложил меня по первое число. Он работает очень чисто и делится с милицией, поэтому никто к нему не придирается, а я вот наследила. Обложил, но вынужден был мне