ясно, что предложение Риттера будет передано в сопровождении настоятельной рекомендации резидента КГБ принять его.
— Прошу вас поторопиться. У нас есть основания подозревать, что вьетнамцы обдумывают возможность принятия самых энергичных мер, чтобы выйти из неприятной ситуации. Это самым решительным образом осложнит наши отношения, — предостерег русского Риттер.
— Да, конечно. — Резидент на мгновение задумался. — Вы гарантируете, что полковник Гришанов цел и невредим?
— Я могу доставить вас к нему через.., ну, минут сорок — если вы пожелаете. Неужели вы считаете, что я буду лгать по такому серьезному вопросу?
— Нет, не думаю. Но я обязан был задать этот вопрос.
— Согласен с вами, Сергей Иванович, и понимаю вас. У нас нет никакого желания причинять неприятности вашему полковнику. Судя по всему, он вел себя достаточно благородно по отношению к нашим военнопленным. Кроме того, он умеет вести допросы. У меня все его записи, — добавил Риттер. — Повторяю, если хотите, я могу устроить вам встречу.
Волошин подумал о предложении сотрудника ЦРУ и увидел в нем скрытую ловушку. Приняв предложение Риттера, "когда-нибудь придется ответить американцам тем же — так принято. Значит, согласившись увидеться с Гришановым, он свяжет свою сторону определенными обязательствами, а ему не хотелось делать этого без соответствующих указаний. К тому же со стороны ЦРУ было бы безумием пускаться на ложь в такой ситуации. Всегда можно организовать так, что военнопленные во Вьетнаме бесследно исчезнут. Спасти их сейчас может только добрая воля Советского Союза, и одна лишь добрая воля сохранит им жизнь.
— Я верю вам на слово, мистер...
— Риттер, Боб Риттер.
— А-а! Будапешт.
Риттер застенчиво улыбнулся. Ну что ж, после всех усилий, предпринятых с целью вывезти своего агента, он все равно никогда больше не будет заниматься оперативной работой, по крайней мере в тех местах, где ему пришлось бы сталкиваться с интересами Советского Союза, а эта деятельность Риттера началась еще на Эльбе. Русский ткнул его пальцем в грудь.
— Вы хорошо поступили, когда спасли этого человека. Ваша лояльность по отношению к нашему агенту заслуживает самой высокой похвалы. — Однако больше всего Волошин уважал Риттера за взятый на себя риск, за то, что американец подверг опасности собственную карьеру, что совершенно исключено в КГБ.
— Спасибо, генерал. Я благодарен вам за то, что вы откликнулись на мое предложение. Когда мне позвонить?
— Мне понадобится два дня... Скорее всего я сам позвоню вам?
— Значит, сорок восемь часов, начиная с данного момента. Я свяжусь с вами.
— Очень хорошо. До свидания. — Они пожали друг другу руки, как и подобает двум профессионалам. Волошин вернулся к своему телохранителю, служившему одновременно и шофером, и они направились к машине. Риттер заметил, что прогулка по зоопарку закончилась у клетки с кодиакскими медведями, огромными коричневого цвета могучими хищниками. Случайность ли это? — подумал он.
Возвращаясь к месту, где он оставил свой автомобиль, Риттер понял, что все происходящее было вообще-то случайностью. В результате переговоров, проведенных с резидентом КГБ относительно спасения американских офицеров во Вьетнаме, он станет теперь начальником отдела. Неважно, потерпела неудачу операция или нет, ему только что удалось добиться от русских крупной уступки, и все это благодаря хладнокровию парня более молодого, чем он сам, испуганного и спасающегося бегством, успевшего вовремя принять правильное решение. Вот такие люди, подумал Риттер, и должны служить в Управлении, и теперь у него будет достаточно влияния, чтобы привлечь этого парня в ЦРУ. В разговоре при перелете с Гавай Келли стремился выиграть время и колебался. Ну и что? Значит, понадобится убедить его. Риттер решил в крайнем случае прибегнуть к помощи Джеймса Грира, но в одном он не сомневался: его следующим шагом станет вербовка Келли, привлечение этого парня к работе в ЦРУ. Он убедит его прийти к ним, будь то с холода или с жары, называйте это как угодно.