Союз и Walmart, планирование само по себе не является синонимом социализма. Это, конечно, необходимое, но не достаточное условие. А значит, нам нужно серьёзно поговорить о государстве и национализации. Национализация хорошо декоммерциализирует, но демократизирует ли она? Фридрих Энгельс в брошюре «Развитие социализма от утопии к науке» предостерегал от уверенности, что национализация сама по себе является панацеей:

«Но в последнее время, с тех пор как Бисмарк бросился на путь огосударствления, появился особого рода фальшивый социализм, выродившийся местами в своеобразный вид добровольного лакейства, объявляющий без околичностей социалистическим всякое огосударствление, даже бисмарковское. Если государственная табачная монополия есть социализм, то Наполеон и Меттерних несомненно должны быть занесены в число основателей социализма.

Когда бельгийское государство, из самых обыденных политических и финансовых соображений, само взялось за постройку главных железных дорог; когда Бисмарк без малейшей экономической необходимости превратил в государственную собственность главнейшие прусские железнодорожные линии просто ради удобства использования их в случае войны, для того чтобы вышколить железнодорожных чиновников и сделать из них послушно голосующее за правительство стадо, а главным образом для того, чтобы иметь новый, независимый от парламента источник дохода, — то всё это ни в коем случае не было шагом к социализму, ни прямым, ни косвенным, ни сознательным, ни бессознательным.

Иначе должны быть признаны социалистическими учреждениями королевская фарфоровая мануфактура и даже ротные швальни в армии, или даже всерьёз предложенное при Фридрихе-Вильгельме III в тридцатых годах каким-то умником огосударствление… домов терпимости»

В любом случае, для стольких транснациональных компаний, существующих сегодня, от Walmart и Amazon до Google и Shell, какое именно государство сумеет их национализировать? Организация Объединенных Наций? Когда-нибудь, возможно, так и произойдёт, но сегодня это все ещё межправительственная говорильня, но не демократия.

Мы не должны предполагать, что планирование — это просто вопрос захвата управления. Тем более хотя правительство и «управляет» системой, но в целом оно оставляет её такой, какая она есть. Значительная часть нашего «общественного мира» — наши правила и обычаи, привычки и предрассудки, сами системы планирования — находтися под влиянием рыночной логики. Это не просто мир, над которым нужно взять контроль: это мир, который нужно преобразовать.

Мы не можем перестать опасаться и за свободу человека от любых форм господства. Капиталистическая экономика уже является обществом «несвобод»: это термин, используемый марксистским экономистом Джерри Коэном для обозначения самых базовых капиталистических элементов принуждения, таких как неспособность подавляющего большинства людей отказаться от работы за зарплату. Без полной демократизации любого посткапиталистического аппарата планирования мы рискуем создать новые несвободы.

Поэтому мы хотим не общество под управлением отдельных технократов-плановиков, а демократизированное общество плановиков-граждан. Как именно мы сможем построить такую демократию, более полную, чем нынешний урезанный вариант в виде парламентов? Нужна отдельная книга на эту тему.

На протяжении всей истории левого движения, его огромные армии пополнялись в основном из рабочих классов. Тем не менее, за последние два поколения множество прогрессивных мыслителей (хотя, конечно, не все) пришли из академической среды, в частности, из сферы гуманитарных наук (истории, права, философии, литературы) и из социальных наук (социологии, антропологии, экономики, политологии). Любые будущие левые, которые серьёзно возьмутся за вопрос планирования, также должны опираться на таланты от мира информатики, исследования операций, комбинаторики и теории графов, теории сложности, теории информации и смежных областей. И эти преобразования, для того, чтобы стать демократичными, а не чисто технократическими, должны осуществляться самими рабочими Walmart, Amazon, Facebook и других корпораций, а не от их лица.

Люди давно полагались на планирование, от простого распределения, осуществляемого первыми осёдлыми цивилизациями, до сложных расчётов, на которых построен бизнес сегодняшних корпоративных гигантов. Или, в редких случаях вроде войны или катастрофы, правила современной сложной экономики временно приостанавливались и планирование осуществлялось в самых грандиозных масштабах. Мы надеемся, что левые силы и общество в целом смогут сделать такое планирование путеводным маяком для своего долгосрочного развития. Для этого нам нужно изучить, как планирование работает сегодня, разработать переходные нормативы, чтобы расширить его охват — и мечтать о полной его трансформации, чтобы обеспечить будущее общество истинной свободы.

Планирование уже применяется повсеместно, но вместо того, чтобы лечь в основу разумной экономики, внемлющей человеческим нуждам, оно вплетается в иррациональную систему рыночных сил, движимых прибылью.

Планирование уже работает. Но пока — не для нас.