прямо: уезжайте. Кх-кх. Вы хороший человек, и мне было бы грустно, елси б и вы… кх-кх… как все здесь… кх-кх… Уезжайте, Ярик, как можно скорей.

Журналист широко улыбнулся:

— Вам здесь не нравится?

— Видите ли… — Царьков затравленно оглянулся, — здесь проводятся лечебные процедуры. Но я бы не советовал их принимать.

Яр понимающе кивнул. Да, этому товарищу явно нужен врачебный уход. Желательно с круглосуточной охраной и в мягкой комнате.

— Слышите? — понижая голос, переспросил Царьков. — Кх-кх! Не оставайтесь здесь ни единой ночи! Даже, кх-кх, вещей не забирайте, ноги в руки — и!.. Пока не отрезали. И не выковыряли.

— Что не отрезали?

— Узнаете, если загуляете, — прошептал Царьков, делая страшные глаза. — Кх-кх.

— В нашей работе главное — правильно гулять, — дипломатично заметил журналист, большими глотками отхлебывая кофе и профессиональным взглядом матерого волка обшаривая зал в поисках горячих тем.

Яковлев заскучал. Развлечения продолжились, на сцене извивалась голенькая блондинка, он оглянулся еще раз — Барбара?.. здесь? Но, похоже, это ему показалось.

2.

Не то чтобы его шатало, но голова шла кругом от всего пережитого. Не так часто бывал Яковлев в заведениях подобного уровня. Дирекция премировала его отдыхом, заикнувшись, правда, о неких курсах самосовершенствования. Предполагались, видимо, какие-то семинары, но Яковлев решил не форсировать события, а наслаждаться тем, что есть.

Наслаждаться он намеревался пятью способами: глазеть на стриптиз, вдыхать аромат изысканных блюд и пробовать на вкус дорогое вино, слушать хорошую музыку, ну и получать удовольствие осязательно… «Вам девушку или юношу?» — услужливо спросили его. Как человек высоконравственный и пока еще женатый, Яковлев с негодованием отверг последнее предложение. Предпоследнее, впрочем, принял.

Сейчас он направлялся к своему номеру, где указанное предложение, как заверили, уже ожидало дорого гостя. Проходя мимо триста одиннадцатого, Яковлер поморщился. Из номера доносились детские вопли, русский мат, хрипы, неровный кашель.

— Не надо, дяденька! Дяденька, не надо!!!

— Падла, лежать! Я тебя все равно заставлю… маленькая тварь!.. Глотай, падла!.. Глотай!

Кто-то глухо закашлялся, коротко и со всхлипами, и, проходя мимо приотворенной двери, Яр краем глаза заметил русского бизнесмена с расстегнутыми штанами. Мальчишка на полу размазывал по лицу слезы и пытался стереть с лица какую-то вязкую белую жидкость. Совесть потребовала от Яковлева немедленно вызвать полицию, однако взыгравшее не к месту ретивое было вполне резонно поставлено на место внутренним голосом: «Ну и какого? Может, он его сгущенкой закармливает? Нынешние дети — они такие… привередливые». На сем успокоившись, мистер Яковлев прошествовал дальше, и что удивительно — новехонькое «мистер» ему уже почти не жало, а галстук так и вовсе съехал набок после обильного обеда.

В номере его ждали. Роскошная горничная ничем не прикрывала свой силикон, и, несмотря на свою раскованность и подкованность, Яковлев отчего-то немного смутился.

— Вы боитесь оперативного вмешательства? — сладко улыбнулась горничная, покачивая розовыми сосками.

— Че? — оторопев, переспросил Яр.

Горничная усмехнулась. Зубы у нее были белые и острые. Клыки. У нее были длинные клыки. Она быстро подошла к Ярославу, опрокинула на постель, настойчиво отвела его руки и умело скользнула языком по шее, пупку. Губами прикоснулась к груди, животу, и Яр задохнулся от острого удовольствия. Через несколько божественных мгновений нахлынуло облегчение. Он словно воспарил, освободившись от груза реальности.

Зубы девицы его уже не беспокоили. В голове только мелькнуло: «Вампир… Теперь она от меня не отцепится», и было не совсем ясно, хорошо это или плохо.

Затуманенным взором он отметил, что горничная выскользнула из номера, прихватив с собой банку с чем-то белым. «Зачем ей?..» — подумал Яковлев и провалился в сон.

…Яр проснулся через пару часов и, вспомнив полубред-полуявь, наскоро оделся и высунулся в коридор. Он хотел найти журналиста и поделиться с ним впечатлениями. Но по коридору шел какой-то мужчина в клетчатой ковбойской рубахе и очках — завидев Яковлева, он быстро подошел к нему:

— Вы не видели моего сына?

— Сына? — переспросил Яр, и память услужливо подсказала какого именно сына ищет этот человек. Поэтому он пригладил волосы и пожал плечами. — Нет, не знаю, никакого мальчика я здесь не видел.

— Мальчика? Значит, вы все-таки его видели? — вспыхнул мужчина и требовательно и просящее ухватил Яковлева за пуговицу. Яр заметил, что пуговицы застегнуты через одну. Отстранившись, он еще оглядел мужчину — кто такой? где смокинг? может, обслуга? — и придал себе вид максимально высокомерноотстраненный.

— Не видел, — соврал Яр легко и непринужденно.

Впутываться в чужие проблемы он не имел ни сил, ни возможности, ни желания. Желания — особенно. — Раз вы говорите, сына — я и подумал, что мальчика. Не может же быть у вас взрослый сын. А детей я здесь никаких не видел.

Взгляд Яра был пронзительно прозрачен и чист, как небо над безоблачной Гоморрой. Во взгляде же мужчины в клетчатой рубашке металась обреченность Дрездена накануне бомбардировки.

— Мальчик, Джуниор, — сказал он в пустоту и пошел дальше по коридору. — Если увидите… пусть на ночь молока выпьет, — не оглядываясь, бормотал он.

— Обязательно, — заверил Яр, глядя в спину незадачливому папаше.

«Черт знает что в этом отеле творится», — подумал он. Все это отдавало стойкой шизофренией. Яковлев прошелся пару раз вдоль коридора, потом, почесав макушку, достал сотовый. Хотел набрать полицию, но вместо этого вызвал портье и попросил пригласить двух девушек в номер.

3.

— Души прекрасные порывы, — пробормотала Барбара на ломаном русском, глядя, как он блюет в раковину, забрызгивая никелированный кран. — Как я рада встретить тебя в этом gadyushnikye.

— Я тоже рад тебя видеть, дорогая. Ты еще помнишь, как произносится слово «б…ь»? И какого, скажи на милость, хрена ты здесь делаешь, чертова американская дура? — спросил он, сдергивая с шеи полотенце.

— Я была у астролога, — сообщила Барбара со своей дурацкой привычкой отвечать на вопрос ссылкой на какие-то совершенно посторонние флуктуации. — Говорит, тебе грозит серьезная опасность.

— И?..

— Но это я и без него знала. Собственно, от звезд я хотела услышать другое — меня оправдают?

— Дебильный анекдот. Я уже слышал.

Он закашлялся и вспомнил вчерашнего бизнесмена, с его хриплым кашлем и криками: «Глотай, падла! Глотай!» Во рту было кисло