сторонам, Динка бешено лаяла вверх, а Песах отступил в тень, и его глаза забегали.
- Я слегка заблудился, - сказал Носорог, спускаясь с насыпи почти над их головами, - тоже мне, место нашли. У меня там ноги затекли, привет, Асаф. – Разумеется, с ударением на первом слоге.
Шай сидел в сторонке, прислонившись к скале, ошеломлённый и мокрый от пота. Она подошла, села рядом и обняла его за плечи. Они разговаривали шёпотом. Асаф услышал, как она сказала: - Сегодня, сейчас. Мы отвезём тебя туда, ты постучишься в дверь и войдёшь. Он сказал: - Они в жизни не согласятся. Ты же видела, они меня даже не искали. Тамар сказала, что об этом им всем ещё предстоит поговорить, обо всём этом ужасном периоде, но она знает, что они его ждут. Шай засмеялся и поинтересовался, откуда такая уверенность. Она поманила Асафа, он присел рядом с ними и тихо рассказал Шаю о своей встрече в кафе в полдень. Что он им говорил, и что они говорили, и как они плакали в конце. - Не могу поверить, - сказал Шай, - он плакал? На людях? Ты в натуре видел слёзы?
Полицейские ушли, ведя перед собой небольшую колонну, разъярённую и сломленную. Носорог остался с тремя ребятами. Предложил отвезти их домой, а завтра можно будет вернуться сюда и при дневном свете всё собрать. Асаф почувствовал, что у него опускается сердце. Что, так всё и закончится? В этом было какое-то очарование, жить здесь с ними, с ней, во всей этой болезненной обыденности с редкими минутами счастья. Они поднялись по насыпи, Динка бежала впереди, а Носорог поддерживал Шая. Потом Носорог передал Шая Тамар и пошёл рядом с Асафом. Асаф спросил, как он это всё организовал, и как Песах узнал, что они здесь. Носорог сказал, что уже несколько дней, с тех пор, как в Эйлате умерла одна девушка, сбежавшая из общежития, ребята из подразделения по борьбе с наркотиками крепко пасут Песаха, прослушивают его телефонные разговоры и шьют ему хорошенькое дело, не хватало только вишенки на верхушке торта, и, когда Носорог позвонил этому своему другу, этому сухарю, реакция была почти восторженной. - Потом всё было просто. Сегодня после обеда кто-то позвонил Песаху, не называя себя, может быть, даже я, и сообщил ему, где он может найти двух своих сбежавших птичек. И тогда это действительно стало проще простого. Луна спряталась. В темноте было трудно что-либо различить. Асаф несколько раз хотел рассказать Носорогу о Рели, но не находил слов. Они продирались сквозь густой кустарник. Слышно было только их дыхание и свист у Шая в лёгких. Асаф бросил взгляд вбок. Носорог казался более задумчивым, чем обычно. Асаф подумал, что разговоры уже не нужны. Потом они втиснулись в пикап Носорога. Все молчали. Только один раз Шай сказал: - Я бы не отказался сейчас забить косячок. И Тамар поняла, как пугает его оказаться совершенно незащищённым, без наркотического заслона, перед тем, что должно произойти. Асаф сидел, глядя на тёмный пейзаж, и думал, что через десять минут всё закончится, через пять, через минуту. Садик перед домом был освещён только одной лампочкой. Тамар смотрела в окно пикапа и вспоминала, как уходила отсюда месяц назад. Динка почуяла своё место и заметалась внутри машины. А Асаф – он увидел этот красивый дом, ухоженный садик, две серебристые машины на стоянке, и сердце его опустилось. Шай вышел и остановился у ворот. Динка выскочила наружу и стала носиться по траве. Шай обернулся к Тамар: - Ну, ты идёшь? Тамар посмотрела на дом. - Сначала ты, - сказала она, - тебе нужно поговорить с ними наедине. Я приду завтра утром. Асаф удивлённо уставился на неё. Носорог сидел к ним спиной, барабаня по рулю. Его спина вдруг стала ужасно большой. - Я подумала, - неуверенно сказала Тамар, - подумала, что мне нужна ещё одна ночь там. Я ещё не простилась как следует с этим местом. - Одна? – глухо спросил Носорог. – Как ты там будешь одна? Молчание. - Динка пойдёт со мной, - прошептал Тамар. - Э... я... я тоже, - сказал Асаф с непонятной слабостью. Носорог пожал плечами. Подпёр руками голову, локтями на руле. Сквозь лобовое стекло они видели, как Шай входит в ворота, идёт по вымощенной дорожке, и понимали, что он только начинает свой путь обратно к жизни, и совсем не были уверены, что у него получится. Дойдя до двери, он на мгновение повернулся к ним. У него был взгляд затравленного зверя. Асаф и Носорог, вместе, показали ему большой палец.
***
В последующие дни, прогоняя в памяти эту историю, Асаф чувствовал, что конец должен был быть немного другим. Чуть более драматичным. Что-нибудь со столпами огня и дыма и нечеловеческой битвой не на жизнь, а на смерть, и чтобы длилось несколько часов... Реальность же почти разочаровала: оказалось, что там было девять полицейских в гражданской одежде, которые весь вечер пролежали вокруг, в русле ручья, прячась в кустах и траве, и были изрядно помяты и недовольны. Был там и офицер в чине подполковника полиции из отдела по борьбе с наркотиками, тихий, сухой человек в очках, который служил в танковом экипаже Носорога в Ливане и рассказал потом Асафу, что он, как говорится, обязан Носорогу жизнью. Он записал на магнитофон Песаха, когда тот пытался уговорить Шая снова начать употреблять. - Да, да, несомненно, есть достаточно свидетельств, - хмыкнул он с невозмутимостью британского полисмена. Это продолжалось не больше десяти минут. Мир перевернулся, а потом снова встал на ноги. Песах попытался сбежать. При всём своём мощном весе он был быстрым и ловким, и потребовалось четверо полицейских, чтобы его поймать. Но он и тогда не сдался. Завязался тяжёлый бой, Тамар вспомнила, что Песах в молодости был борцом-профессионалом, но, в конце концов, его уложили на землю лицом вниз и связали ему руки. Когда его подняли, он выглядел очень жалким, опустошённым и испуганным. Полицейские закончили надевать наручники на всю компанию, усадили их спина к спине и запретили разговаривать (одни наручники потерялись в процессе борьбы с Песахом, и оказалось, что его нечем связать. Тамар пошла в пещеру, принесла оттуда пару новых наручников и с непроницаемым видом отдала полицейским. Один из них спросил: "Может, у тебя и прибор ночного видения есть? Мой испортился"). Полицейские заглянули в пещеру, пытаясь понять, что там происходило. Подполковник задал Тамар несколько вопросов, записал указания, и по тому, как затуманились его очки, можно было догадаться, что он почти взволнован. - А если бы у тебя не получилось? – спросил он под конец лишённым оттенков голосом. – Ты же понимаешь, что все шансы были против тебя, что бы ты тогда делала? - У меня бы получилось, - сказала Тамар, - у меня просто не было выбора.Шай сидел в сторонке, прислонившись к скале, ошеломлённый и мокрый от пота. Она подошла, села рядом и обняла его за плечи. Они разговаривали шёпотом. Асаф услышал, как она сказала: - Сегодня, сейчас. Мы отвезём тебя туда, ты постучишься в дверь и войдёшь. Он сказал: - Они в жизни не согласятся. Ты же видела, они меня даже не искали. Тамар сказала, что об этом им всем ещё предстоит поговорить, обо всём этом ужасном периоде, но она знает, что они его ждут. Шай засмеялся и поинтересовался, откуда такая уверенность. Она поманила Асафа, он присел рядом с ними и тихо рассказал Шаю о своей встрече в кафе в полдень. Что он им говорил, и что они говорили, и как они плакали в конце. - Не могу поверить, - сказал Шай, - он плакал? На людях? Ты в натуре видел слёзы?
Полицейские ушли, ведя перед собой небольшую колонну, разъярённую и сломленную. Носорог остался с тремя ребятами. Предложил отвезти их домой, а завтра можно будет вернуться сюда и при дневном свете всё собрать. Асаф почувствовал, что у него опускается сердце. Что, так всё и закончится? В этом было какое-то очарование, жить здесь с ними, с ней, во всей этой болезненной обыденности с редкими минутами счастья. Они поднялись по насыпи, Динка бежала впереди, а Носорог поддерживал Шая. Потом Носорог передал Шая Тамар и пошёл рядом с Асафом. Асаф спросил, как он это всё организовал, и как Песах узнал, что они здесь. Носорог сказал, что уже несколько дней, с тех пор, как в Эйлате умерла одна девушка, сбежавшая из общежития, ребята из подразделения по борьбе с наркотиками крепко пасут Песаха, прослушивают его телефонные разговоры и шьют ему хорошенькое дело, не хватало только вишенки на верхушке торта, и, когда Носорог позвонил этому своему другу, этому сухарю, реакция была почти восторженной. - Потом всё было просто. Сегодня после обеда кто-то позвонил Песаху, не называя себя, может быть, даже я, и сообщил ему, где он может найти двух своих сбежавших птичек. И тогда это действительно стало проще простого. Луна спряталась. В темноте было трудно что-либо различить. Асаф несколько раз хотел рассказать Носорогу о Рели, но не находил слов. Они продирались сквозь густой кустарник. Слышно было только их дыхание и свист у Шая в лёгких. Асаф бросил взгляд вбок. Носорог казался более задумчивым, чем обычно. Асаф подумал, что разговоры уже не нужны. Потом они втиснулись в пикап Носорога. Все молчали. Только один раз Шай сказал: - Я бы не отказался сейчас забить косячок. И Тамар поняла, как пугает его оказаться совершенно незащищённым, без наркотического заслона, перед тем, что должно произойти. Асаф сидел, глядя на тёмный пейзаж, и думал, что через десять минут всё закончится, через пять, через минуту. Садик перед домом был освещён только одной лампочкой. Тамар смотрела в окно пикапа и вспоминала, как уходила отсюда месяц назад. Динка почуяла своё место и заметалась внутри машины. А Асаф – он увидел этот красивый дом, ухоженный садик, две серебристые машины на стоянке, и сердце его опустилось. Шай вышел и остановился у ворот. Динка выскочила наружу и стала носиться по траве. Шай обернулся к Тамар: - Ну, ты идёшь? Тамар посмотрела на дом. - Сначала ты, - сказала она, - тебе нужно поговорить с ними наедине. Я приду завтра утром. Асаф удивлённо уставился на неё. Носорог сидел к ним спиной, барабаня по рулю. Его спина вдруг стала ужасно большой. - Я подумала, - неуверенно сказала Тамар, - подумала, что мне нужна ещё одна ночь там. Я ещё не простилась как следует с этим местом. - Одна? – глухо спросил Носорог. – Как ты там будешь одна? Молчание. - Динка пойдёт со мной, - прошептал Тамар. - Э... я... я тоже, - сказал Асаф с непонятной слабостью. Носорог пожал плечами. Подпёр руками голову, локтями на руле. Сквозь лобовое стекло они видели, как Шай входит в ворота, идёт по вымощенной дорожке, и понимали, что он только начинает свой путь обратно к жизни, и совсем не были уверены, что у него получится. Дойдя до двери, он на мгновение повернулся к ним. У него был взгляд затравленного зверя. Асаф и Носорог, вместе, показали ему большой палец.
