мысль, – сказала Рэчел.
– Да. Может. У них свои законы и обычаи. Они думают, что знают, что правильно, а что нет. Если я попаду домой, мне придется многое объяснять.
– Может быть и так, – сказал Тобиас. – Но я знаю одного андалита, который гордился бы тобой.
– Ты с нами? – спросил принц Джейк.
– Да, принц Джейк, – сказал я.
– Не называй меня принцем.
– Да, принц Джейк, – снова повторил я.
– Ладно, – произнес Марко, потирая руки. – А теперь, чтобы покончить с этим. И раз уж мы все уладили и выяснили правду… думаю, у нас есть один очень большой вопрос к Аксу. Один огромный вопрос, который будет проверкой нашей новой дружбы. Один гигантский вопрос…
Все согласно кивнули.
– Что? – нервно спросил я.
– Как, как, КАК ты ешь, не имея рта? – спросил Марко.
Я захохотал:
– Мы едим во время бега. Наши копыта измельчают траву, и питательные вещества всасываются в наши системы, пьем так же, опуская коп та в воду.
– А-а-а, так вот зачем ты опускаешь копыто в воду во время утреннего ритуала, – проговорил Тобиас.
– Утренний ритуал? Какой утренний ритуал? – спросила Рэчел.
– Да, расскажи нам, – попросила Кэсси.
– Хорошо, – согласился я. – Я все расскажу вам. Все, что я знаю.
Я смотрел прямо на Тобиаса, когда говорил это. Я поймал его свирепый, напряженный птичий взгляд. Я хотел, чтобы он понял, что я отвечу и на ЕГО вопрос. Вопрос, который, как я знал, жжет его изнутри.
Но вопроса так и не последовало. И как эхо в моем мозгу звучали слова Тобиаса: «Разные тела, разные народы, возможно. Но кому какое дело? Мы договоримся обо всем».
Ни я, ни мой шорм Тобиас не могли улыбаться. Но в то же время иногда, когда мы смотрели друг на друга и понимали друг друга, мы улыбались.