него деньги. Когда я узнал сумму ваших барышей, изъятых из кармана покупателей, то, естественно, пошел на попятную и был немедленно уволен.
Кригель, от возмущения потерявший дар речи, выкрикивал что-то бессвязное. Норман спокойно ждал, пока он придет в себя. Наконец шефу удалось выдавить:
— Я… заставил вас… вы… вы…
— И что «я»? — осведомился Норман, с трудом подавив порыв принять скучающий вид и заняться обзором собственных ногтей. Нельзя же доводить человека до инсульта! — Хотите сказать, что, заведуя этой лабораторией, понятия не имели о состоянии дел? А потом ни с того ни с сего потребовали от меня антидот? Что же, неплохо придумано. Только никто не поверит.
Отрешенно, словно речь шла не о нем, Норман размышлял, сколько может продлиться это странное потустороннее состояние и в какого слюнявого идиота он превратится, как только очнется. Уж лучше закругляться, пока не поздно.
— Вы… вы не посмеете, — выдохнул Кригель, явно сам не веривший в столь обнадеживающую мысль.
Норман зловеще ухмыльнулся.
Кригель судорожно сглотнул.
— Послушайте… может, мы сумеем договориться, — прошлепал шеф непослушными губами.
Норман шагал к своему столу с таким чувством, словно плывет в супе, густом супе. Ему просто требовалось где-нибудь сесть и прийти в себя. Глотнуть свежего воздуха, подальше от своего унылого стола и назойливо гудящих машин. Кригель успел сунуть ему сумку-холодильник, словно важнее всего было избавиться от уличающих пузырьков. Норман стер надписи на этикетках, хотя теперь это уже не имело никакого значения, заменил шифры на «qtr-1», «qtr-2» и «qtr-З» и поставил флаконы в морозильную камеру. Потом, двигаясь, как робот, остановился у своего стола и нашел письменное указание Кригеля найти антидот. Это его оправдание на случай скандала. Тщательно сложил бумаги и спрятал во внутренний карман халата. Осталось еще одно дело, последнее, прежде чем он забьется в свой уединенный уголок на площадке запасного выхода. Было еще достаточно рано, так что ему повезло. Норман сидел на холодных металлических ступеньках лестницы черного хода, чувствуя, как острые ребра впиваются в зад, и прихлебывал холодную шипучую жидкость. Перила охлаждали горячий лоб. Время! Только бы ему дали время! Бессчетные минуты перетекали одна в другую, незаметно, плавно. И тут дверь открылась. Руди знала о его убежище. Она подошла и села ступенькой ниже. Норман попытался взять себя в руки, будто ничего не случилось и он просто удрал на перекур. — Ну? И что теперь? — спросила она без обиняков. Норман уставился на Руди. Неужели она каким-то образом пронюхала обо всем? — Это касается «саf», верно? — не отставала Руди. Норман снова воззрился на женщину. В голове его звенела такая пустота, что собраться с мыслями не хватало сил. — Идея, вроде, неплохая, — заметила она, мечтательно взирая поверх деревьев на плоские крыши кампуса и расстилавшийся за ними город. Ассортимент ответов Нормана, к сожалению, был ограничен тупым взглядом. — Все притормаживают, начинают действовать разумно и жить нормальной жизнью, вместо того чтобы накачивать себя кофе и другими стимуляторами. Норман молча кивнул. Его намерения были изложены довольно точно. — Знаете, это никогда бы не сработало, — сочувственно продолжала Руди. Она и тут была права. Теперь он точно знал это. — Так это вы настучали Кригелю, — констатировал Норман. Все кончено. Он нашел управу на шефа, но Руди не взять ничем. — Не-е-ет, — медленно протянула она. — Он показывал каким-то боссам фактор роста нервной ткани, залез в морозилку и наткнулся на пузырьки. — Кстати, — поинтересовалась она, немного помолчав, — вы в курсе последних новостей? Каких таких новостей? И когда это у него находилось время валять дурака перед телевизором? — Знаете, сегодня уволили Джун. Она, конечно, спит на ходу. Только таких, как она, немало. И безработица у нас свыше десяти процентов. Если хорошенько вспомнить, он видел газетные заголовки на эту тему. — Преступность растет, — продолжала Руди. — Слишком многим людям требуется слишком много фиолетовых таблеток. И акции на фондовой бирже вчера рухнули на 1000 пунктов. Акции на фондовой бирже всегда взлетали и падали, словно мечущаяся на леске рыба. И цивилизация не обвалится оттого, что ему потребуется немного времени на раздумья, верно? — Предполагаю, что как только вы достигнете всей полноты счастья, то сразу начнете раздавать антидот направо и налево, верно? Впервые за все время их совместной работы в голосе Руди послышались стальные нотки. По-видимому, придется немедленно начать работу над антидотом — или она примет свои меры. Норман кивнул, едва не выпалив: «Будет сделано, мэм!». — Так вот, начинайте немедленно, — велела она, вставая. — Такова моя цена. — Будет сделано, мэм, — произнес он вслух. Руди улыбнулась и ушла. Норман знал, что по натуре непрактичен, но все же не был окончательно лишен здравого смысла. И пусть ему удалось избежать тюремного заключения и даже увольнения, работать на Кригеля он больше не мог. Однако вне лаборатории ему не получить антидота. При мысли о том, что все кригели разом подстегивают общество, как загнанную лошадь, его трясло от злости. А впереди маячила еще одна проблема. Чем он займется, когда уйдет от Кригеля? Вся его жизнь была посвящена науке. Что еще он может делать? Норман снова прислонился лбом к холодным перилам. Конечно, была еще и Несси, твердившая, что из него может получиться великий пивовар. Норман слабо улыбнулся. Несси объяснила, что для открытия пивоварни-паба требуется еще тридцать тысяч в дополнение к ее собственным накоплениям, а также интеллектуальный капитал в лице толкового пивовара. Неожиданно Норман выпрямился. Одна безумная идея цеплялась за другую, пока в голове не забурлил горный поток продуктивных идей, совсем как закваска в бродильном чане при нужной температуре. Он найдет антидот, он сможет стать великим пивоваром, и все кригели мира узнают об этом последними! Он добьется всего! Норман улыбнулся и пошел на свое рабочее место.
Последняя неделя в лаборатории выдалась нелегкой. Каждый рабочий день тянулся почти до рассвета. Норман знал, что шеф отберет ключи в ту же минуту, когда сообразит, что Норман замыслил бегство из-под его, Кригелевой, опеки и вполне способен обчистить шефа до нитки. Поэтому Норман сделал все, чтобы внедрить ДНК антидота в идеальную цепочку пивных дрожжей. Потом будет проще простого сделать столько антидота, сколько потребуется, при наличии всего лишь нескольких бродильных
Норман шагал к своему столу с таким чувством, словно плывет в супе, густом супе. Ему просто требовалось где-нибудь сесть и прийти в себя. Глотнуть свежего воздуха, подальше от своего унылого стола и назойливо гудящих машин. Кригель успел сунуть ему сумку-холодильник, словно важнее всего было избавиться от уличающих пузырьков. Норман стер надписи на этикетках, хотя теперь это уже не имело никакого значения, заменил шифры на «qtr-1», «qtr-2» и «qtr-З» и поставил флаконы в морозильную камеру. Потом, двигаясь, как робот, остановился у своего стола и нашел письменное указание Кригеля найти антидот. Это его оправдание на случай скандала. Тщательно сложил бумаги и спрятал во внутренний карман халата. Осталось еще одно дело, последнее, прежде чем он забьется в свой уединенный уголок на площадке запасного выхода. Было еще достаточно рано, так что ему повезло. Норман сидел на холодных металлических ступеньках лестницы черного хода, чувствуя, как острые ребра впиваются в зад, и прихлебывал холодную шипучую жидкость. Перила охлаждали горячий лоб. Время! Только бы ему дали время! Бессчетные минуты перетекали одна в другую, незаметно, плавно. И тут дверь открылась. Руди знала о его убежище. Она подошла и села ступенькой ниже. Норман попытался взять себя в руки, будто ничего не случилось и он просто удрал на перекур. — Ну? И что теперь? — спросила она без обиняков. Норман уставился на Руди. Неужели она каким-то образом пронюхала обо всем? — Это касается «саf», верно? — не отставала Руди. Норман снова воззрился на женщину. В голове его звенела такая пустота, что собраться с мыслями не хватало сил. — Идея, вроде, неплохая, — заметила она, мечтательно взирая поверх деревьев на плоские крыши кампуса и расстилавшийся за ними город. Ассортимент ответов Нормана, к сожалению, был ограничен тупым взглядом. — Все притормаживают, начинают действовать разумно и жить нормальной жизнью, вместо того чтобы накачивать себя кофе и другими стимуляторами. Норман молча кивнул. Его намерения были изложены довольно точно. — Знаете, это никогда бы не сработало, — сочувственно продолжала Руди. Она и тут была права. Теперь он точно знал это. — Так это вы настучали Кригелю, — констатировал Норман. Все кончено. Он нашел управу на шефа, но Руди не взять ничем. — Не-е-ет, — медленно протянула она. — Он показывал каким-то боссам фактор роста нервной ткани, залез в морозилку и наткнулся на пузырьки. — Кстати, — поинтересовалась она, немного помолчав, — вы в курсе последних новостей? Каких таких новостей? И когда это у него находилось время валять дурака перед телевизором? — Знаете, сегодня уволили Джун. Она, конечно, спит на ходу. Только таких, как она, немало. И безработица у нас свыше десяти процентов. Если хорошенько вспомнить, он видел газетные заголовки на эту тему. — Преступность растет, — продолжала Руди. — Слишком многим людям требуется слишком много фиолетовых таблеток. И акции на фондовой бирже вчера рухнули на 1000 пунктов. Акции на фондовой бирже всегда взлетали и падали, словно мечущаяся на леске рыба. И цивилизация не обвалится оттого, что ему потребуется немного времени на раздумья, верно? — Предполагаю, что как только вы достигнете всей полноты счастья, то сразу начнете раздавать антидот направо и налево, верно? Впервые за все время их совместной работы в голосе Руди послышались стальные нотки. По-видимому, придется немедленно начать работу над антидотом — или она примет свои меры. Норман кивнул, едва не выпалив: «Будет сделано, мэм!». — Так вот, начинайте немедленно, — велела она, вставая. — Такова моя цена. — Будет сделано, мэм, — произнес он вслух. Руди улыбнулась и ушла. Норман знал, что по натуре непрактичен, но все же не был окончательно лишен здравого смысла. И пусть ему удалось избежать тюремного заключения и даже увольнения, работать на Кригеля он больше не мог. Однако вне лаборатории ему не получить антидота. При мысли о том, что все кригели разом подстегивают общество, как загнанную лошадь, его трясло от злости. А впереди маячила еще одна проблема. Чем он займется, когда уйдет от Кригеля? Вся его жизнь была посвящена науке. Что еще он может делать? Норман снова прислонился лбом к холодным перилам. Конечно, была еще и Несси, твердившая, что из него может получиться великий пивовар. Норман слабо улыбнулся. Несси объяснила, что для открытия пивоварни-паба требуется еще тридцать тысяч в дополнение к ее собственным накоплениям, а также интеллектуальный капитал в лице толкового пивовара. Неожиданно Норман выпрямился. Одна безумная идея цеплялась за другую, пока в голове не забурлил горный поток продуктивных идей, совсем как закваска в бродильном чане при нужной температуре. Он найдет антидот, он сможет стать великим пивоваром, и все кригели мира узнают об этом последними! Он добьется всего! Норман улыбнулся и пошел на свое рабочее место.
Последняя неделя в лаборатории выдалась нелегкой. Каждый рабочий день тянулся почти до рассвета. Норман знал, что шеф отберет ключи в ту же минуту, когда сообразит, что Норман замыслил бегство из-под его, Кригелевой, опеки и вполне способен обчистить шефа до нитки. Поэтому Норман сделал все, чтобы внедрить ДНК антидота в идеальную цепочку пивных дрожжей. Потом будет проще простого сделать столько антидота, сколько потребуется, при наличии всего лишь нескольких бродильных
