благоухающий свежей зеленью. Склон плавно переходил в бескрайнюю степь, залитую солнечным золотом. Безупречная синева неба сгущалась к горизонту, Грэм знал, что это всего лишь тени далеких гор.

Всего минуту-другую он с гордостью любовался на принадлежащий ему мир, а затем, обернувшись, он резким движением распахнул створки окна. Свежий утренний воздух влился в полумрак спальни, и Дебора сонно заворочалась под одеялом.

— Просыпайтесь, леди! — громко провозгласил Грэм. — Завтрак подан!

Глаза пантера открыла мгновенно — зеленые, внимательные, будто и не спала она вовсе, а только притворялась. Дебора грациозно спрыгнула с кровати и исполнила обязательный утренний ритуал: в струнку вытянув тело, припала грудью к полу, изящно приподняв заднюю часть. В сладком зевке раскрылась розовая пасть. Мгновение — и пантера бесшумно прыгнула в раскрытое окно, приземлившись у центрального столба, подпиравшего навес веранды. Дебора принялась сладострастно точить когти о дерево. Столб был испещрен глубокими бороздами, а посередине даже изрядно истончился, и Грэм все чаще подумывал о том, что пора бы сменить опору, а то — не ровен час — в один прекрасный день крыша веранды просто рухнет им на головы.

Покончив с гимнастикой, Дебора приблизилась к сервированному столику и, вытянув шею, втянула в себя аппетитный аромат жаркого. Розовый язык выскользнул из пасти и облизал морду.

— Мр-р, бифштекс просто восхитителен, — сладко промурлыкала пантера. — Грэм, ты настоящее сокровище!

Грэм пододвинул к столу кресло-качалку и поудобнее устроился в нем. Дебора уже придавила лапой кусок мяса и, боком повернув мордочку, с громким урчанием приступила к трапезе.

Пончики были великолепны. Как и кофе. Хотя чревоугодником Грэм не был, но погурманствовать иной раз очень даже любил. А этим утром он к тому же испытывал просто-таки зверский аппетит, что неудивительно, поскольку накануне вечером не ужинал. «М-да, странный выдался прошлый вечерок», — подумал он, отхлебывая горячий душистый кофе.

На какой-то миг нахлынуло неясное чувство тревоги. Вспомнилось, как он вышел на темную веранду… а что было дальше — он напрочь не помнит, будто воспоминания канули в бездонную пропасть. Но ощущение нежданной амнезии длилось лишь секунду. А потом — щелчок! — и все сразу вспомнилось: как вернулся в гостиную, где давно уже погас камин, как потрепал по холке Дебору и, охваченный навалившейся вдруг сонливостью, отправился спать. Все в порядке… Всего лишь временное «помутнение» памяти. Наверное, из-за вчерашнего «калейдоскопа» случился сбой. Да, память — не игрушка.

Доев последний пончик, он блаженно откинулся на спинку кресла. Неспешно, лениво подошла Дебора, явно намереваясь вспрыгнуть ему на колени.

— Пожалуйста, я попросил бы уважительнее относиться к моему пищеварению, — сказал Грэм.

Презрительно фыркнув, пантера растянулась на краю деревянной веранды. Воцарилась ленивая тишина. Солнце поднималось все выше, на человека и животное медленно наползала тень.

— Одного не понимаю, — нарушила молчание пантера. — Почему это до сих пор никто не позвонил и не нарушил наше сладостное безделье. Не к добру это…

Грэм пожал плечами.

— Ну, может, у них просто нет для нас поручений.

— Иди ты! Сам-то веришь в это?

И в самом деле, верится с трудом. В жизни Грэма была некая закономерность, которую он не мог понять: срочные спецзадания имели обыкновение сваливаться на него в самые неподходящие моменты. Обычно это случалось именно тогда, когда он только-только входил во вкус заслуженного отдыха. В доме внезапно раздавалась мелодичная трель галактической гиперсвязи, а на экране проявлялось вечно уставшее лицо легендарного Хуана Ивановича Смита. Как всегда, он сначала извинялся за прерванный отдых, а затем, без всякого перехода, излагал неожиданно возникшую очередную ужасную ситуацию, разрешить которую без помощи агента Троола ну никак не представлялось возможным, но, конечно, если он занят и не может, то… Грэм, естественно, мог и покорно принимался за дело, хотя про себя матерился самым отборным матом. Так всегда начинались их миссии.

Неужто о нем забыли? Хм, это даже смешно… С ощущением, что совершает нечто нелепое, Грэм нехотя поднялся с качалки и направился в дом. Экран по-прежнему мутно поблескивал в полумраке гостиной. Достаточно одного прикосновения к клавише — и гиперсигнал пронзит космическую бездну, в мгновение достигнув Центра.

Он прикоснулся к клавиатуре. Но ничего не произошло. Экран даже не загорелся. Несколько секунд Грэм смотрел на пустой монитор, ожидая, что вот сейчас появится картинка и связь установится. В глубине души он еще надеялся, что все дело в какой-нибудь пустяшной помехе.

— Я же тебе говорила, — донесся из-за спины вкрадчивый голос Деборы, — что-то здесь не то.

Все-таки Грэм предпринял еще несколько попыток подключиться к галактической связи. Впустую. Он уже и сам понимал, что космические помехи тут ни при чем. Махнув рукой, Грэм плюхнулся в кресло, не в силах представить, что могло оборвать невидимый луч гиперсвязи. Передатчик исправен — вся эта аппаратура в принципе вечная, никакое вмешательство извне, никакие «вирусы» не выведут ее из строя.

— Ну, хорошо, — наконец вымолвил он. — Раз уж ты накаркала на наши головы неприятности, нам не остается ничего другого, кроме как отправляться им навстречу. Все, вылетаем в Центр!

— Как скажешь… босс, — съязвила Дебора, явно недовольная решением напарника, и вышла из гостиной.

Тяжело вздохнув, Грэм отправился следом. Обогнув дом, они оказались на просторной площадке, приспособленной под небольшой космодром. Еще старик Балт Троол замостил ее обкатанными речными голышами. В бороздки между ними ветер нанес земли и семян, и теперь вся плоскость стартовой площадки заросла травой и полевыми цветами. Кажется, Природа посчитала вопросом чести доказать свою жизнестойкость в самом непригодном для этого месте. Даже толстые телескопические опоры приземлившегося здесь всего десять дней назад корабля уже обвивали вьюны.

Звездолет был невелик — чуть выше дома. Он имел форму необычного металлического гриба со сферической шляпкой, взгромоздившегося на три членистые лапки-опоры. К цилиндрической основе прилепилась лифтовая шахта, обрывающаяся под внешним люком у основания шаровидной кабины. Сверкающий металлом звездолет на фоне пасторального пейзажа выглядел чем-то чужеродным, но на Грэма его присутствие действовало успокаивающе, рядом с ним он ощущал свою защищенность. Он остановился у лифтовой кабины, запрокинул голову и долго любовался