- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (23) »
чертежа.
Дмитриевский (кричит в окно): Соломон Маркович, Соломон Маркович! Подождите, не выезжайте. Зайдите на минуточку к нам. Блюм (за окном): А что такое? Я же и так опоздал… Дмитриевский: Соломон Маркович, очень нужно. Блюм: Ну… хорошо. Троян (рассматривая на свет две шестеренки): В нашем городе он такого фрезя не достанет. Я уже искал. Воргунов (сдержанно опуская кулак на стол): Не могу понять. Не могу. Как могли допустить такую ошибку? Ведь это задача для грудных детей. Кто это придумал, что сюда подойдет фрез модуль один? Это вы, Григорьев? Григорьев: Кажется, нет. Кажется, товарищ Троян высчитывал. Троян: Если кажется, нужно перекреститься, Игорь Александрович. Все зуборезные высчитывали вы, как вы могли это забыть? Вот же у меня расчеты. Вот! Это ваши цифры? Григорьев (заглянув в бумажку): Как это могло быть? Поразительно… Блюм (входит с толстым портфелем): Ну, что такое? Когда же я выеду в город? Это не темпы, а мучительство. Разве так можно работать? Дмитриевский: Соломон Маркович, маленькое недоразумение: для зуборезного «рейнекер» рассчитан фрез модуль один, а нужно ноль семьдесят пять сотых. Блюм: Новое дело! Пойдите достаньте. Модуль один доставали две недели, а теперь семьдесят пять сотых… А кто же такой грамотный, извините?
Молчание.
Значит, кот Васька виноват? Ну и хорошо. Я поехал. Только, пожалуйста: мне, старику, прыгать по лестницам нельзя сказать, чтобы было приятно. Пока я дойду до машины, так вы мне закричите: не ноль семьдесят пять сотых, а ноль сто семьдесят пять сотых. Так, пожалуйста, кричите в окно, я догадаюсь, в чем дело. Будем доставать. Троян: В городе нет. Блюм: Что значит нет? На свете все есть, даже калоши номер пятнадцатый. (Собирается уходить). Троян: Подождите, Соломон Маркович, я заканчиваю проверку. Сейчас. Блюм: Вот теперь подождите. В таких темпах работают только угорелые кошки… Дмитриевский: Не волнуйтесь, Соломон Маркович. Блюм: Как же не волноваться, Георгий Васильевич? Вот-вот должны приехать коммунары. А что у нас есть? Даже фундаментов нет, станки в ящиках. Это называется: мы пускаем завод первого сентября? А сейчас тринадцатое августа, слава тебе, Господи. А что скажут коммунары? Сидели здесь вас шесть инженеров, а сделали для комара насморк. Дмитриевский: Ничего, ничего, все будет хорошо. Садитесь лучше и расскажите нам о коммунарах. Блюм: Ну что же, будем сидеть и разговаривать? Коммунары нам покажут, как разговаривать. Кто здесь сидел: инженеры или разговорщики? Вот вы их увидите! Воргунов: Вы думаете, мы не видели беспризорных? Блюм: Да, вы их не видели. Воргунов: Один даже у меня шапку сорвал с головы, да я отнял. Блюм: Хэ-хэ, то шапка… Воргунов: А то что? Блюм: Они из вас душу вытрясут, к вашему сведению. Григорьев: А у вас уже вытрусили? Блюм: А что вы думаете? Они за меня как взялись, так моя душа, знаете, где была? В подметках, если вы хотите знать. Ну, а потом я их узнал, так это же совсем иные люди. Дмитриевский: Интересно вот что, Соломон Маркович, откуда у вас такая преданность коммунарам? Вероятно, вы хорошо жили, был у вас собственный заводик, правда? Блюм: Ну а как же? У Блюма был завод, фабрика, настоящий трест. Разве вы не слышали? Соломон Блюм и К. Откуда вы все так хорошо знаете? Дмитриевский: А все-таки? Блюм: Что «все-таки»? Ничего никогда у Блюма не было, кроме еврейского счастья — семеро детей. Работал всю жизнь на других, как угорелая лошадь, а что у меня теперь есть? Заводик. Дмитриевский: Я слышал, вы работали у своего дяди управляющим. Блюм: Желаю Вам иметь такого дядю. Разве это дядя, когда он не заплатил мне за год жалованья и уехал в Америку? Хороший дядя! Так я лучше буду работать у коммунаров. Они меня не обманут, я знаю. И пускай детки на моем труде учатся. Воргунов: Трогательная история. Блюм: История ничего себе. Троян: Вот расчет. Правильно: семьдесят пять сотых. Блюм (взял бумажку): Я тоже могу написать: ноль, запятая, семьдесят пять. Передайте это на память коту Ваське. (Возвратил бумажку Трояну). Троян: Можно передать, что ж…
Блюм, выходя, в дверях встречается с Вальченко. Здоровается с ним и уходит. Вальченко усаживается за чертеж.
Григорьев: Он у них здесь делом вертел. Заведующий производством. Спасите мою душу, инженер Блюм. Вальченко: Он не инженер! Григорьев: Как не инженер? Да вот и сейчас он насчитал шесть инженеров, значит, и себя считал. Дмитриевский: По снабжению он работает прекрасно! Прекрасно! Воргунов: Спекулянт! Дмитриевский: Нет, про него нельзя это сказать. Воргунов: Советский спекулянт. Вынюхать, обмануть, с мясом вырвать… Вальченко: Блюм — энтузиаст. Воргунов: Еще бы. Для того чтобы хватать каждого встречного за горло, необходимо быть энтузиастом. Григорьев: Верно. Это верно. Он спекулянт. И производство у него было такое же. Что хочешь? Дубовая мебель, медные масленки и трусики. Спасите мою душу, комбинат! Все это в сараях, в подвалах. Столярный цех — это умора. Семьдесят метров длины и весь из фанеры. И чего там только нет, на десять пожаров хватит! А механическая? Станки! И где он их навыдирал? И прямо на полу, никаких фундаментов. Вальченко: Да! Георгий Васильевич, фундаменты не делаются. Дмитриевский: Почему? Вальченко: Белоконь говорит, чертежей нет. Дмитриевский: Игорь Александрович, что такое? Воргунов: Чертежей фундаментов до сих пор нет? Григорьев: Петр Петрович, поймите же… «Гильдмейстеры» еще в пути. Габаритов… Воргунов:…Я вам сказал снять габариты на Кемзе. Я вам сказал, на Кемзе восемнадцать «гильдмейстеров». Сняты габариты? Григорьев: Да ведь все некогда, Петр Петрович… Эти расчеты… Воргунов: Где эти расчеты? Модуль один насчитали?
Входит Белоконь.
Воргунов: Где фундаменты? Белоконь: Чертежей же нет. Воргунов: Чертей же на вас нет. А леса, а грязь, а бочки? А бетономешалку когда уберете? Белоконь: Плотники ушли, вы же знаете. Дмитриевский: Но если фундаменты все равно не делаются, можно заставить каменщиков убрать леса. Воргунов: Георгий Васильевич! А придут плотники, фундаменты сделают, а чернорабочие фрез рассчитают. А инженер Григорьев что будет делать? Плановое хозяйство? Социализм строите? Социалисты! Портачи! Дмитриевский: Петр Петрович, ну чего вы так? Григорьев — молодой
Дмитриевский (кричит в окно): Соломон Маркович, Соломон Маркович! Подождите, не выезжайте. Зайдите на минуточку к нам. Блюм (за окном): А что такое? Я же и так опоздал… Дмитриевский: Соломон Маркович, очень нужно. Блюм: Ну… хорошо. Троян (рассматривая на свет две шестеренки): В нашем городе он такого фрезя не достанет. Я уже искал. Воргунов (сдержанно опуская кулак на стол): Не могу понять. Не могу. Как могли допустить такую ошибку? Ведь это задача для грудных детей. Кто это придумал, что сюда подойдет фрез модуль один? Это вы, Григорьев? Григорьев: Кажется, нет. Кажется, товарищ Троян высчитывал. Троян: Если кажется, нужно перекреститься, Игорь Александрович. Все зуборезные высчитывали вы, как вы могли это забыть? Вот же у меня расчеты. Вот! Это ваши цифры? Григорьев (заглянув в бумажку): Как это могло быть? Поразительно… Блюм (входит с толстым портфелем): Ну, что такое? Когда же я выеду в город? Это не темпы, а мучительство. Разве так можно работать? Дмитриевский: Соломон Маркович, маленькое недоразумение: для зуборезного «рейнекер» рассчитан фрез модуль один, а нужно ноль семьдесят пять сотых. Блюм: Новое дело! Пойдите достаньте. Модуль один доставали две недели, а теперь семьдесят пять сотых… А кто же такой грамотный, извините?
Молчание.
Значит, кот Васька виноват? Ну и хорошо. Я поехал. Только, пожалуйста: мне, старику, прыгать по лестницам нельзя сказать, чтобы было приятно. Пока я дойду до машины, так вы мне закричите: не ноль семьдесят пять сотых, а ноль сто семьдесят пять сотых. Так, пожалуйста, кричите в окно, я догадаюсь, в чем дело. Будем доставать. Троян: В городе нет. Блюм: Что значит нет? На свете все есть, даже калоши номер пятнадцатый. (Собирается уходить). Троян: Подождите, Соломон Маркович, я заканчиваю проверку. Сейчас. Блюм: Вот теперь подождите. В таких темпах работают только угорелые кошки… Дмитриевский: Не волнуйтесь, Соломон Маркович. Блюм: Как же не волноваться, Георгий Васильевич? Вот-вот должны приехать коммунары. А что у нас есть? Даже фундаментов нет, станки в ящиках. Это называется: мы пускаем завод первого сентября? А сейчас тринадцатое августа, слава тебе, Господи. А что скажут коммунары? Сидели здесь вас шесть инженеров, а сделали для комара насморк. Дмитриевский: Ничего, ничего, все будет хорошо. Садитесь лучше и расскажите нам о коммунарах. Блюм: Ну что же, будем сидеть и разговаривать? Коммунары нам покажут, как разговаривать. Кто здесь сидел: инженеры или разговорщики? Вот вы их увидите! Воргунов: Вы думаете, мы не видели беспризорных? Блюм: Да, вы их не видели. Воргунов: Один даже у меня шапку сорвал с головы, да я отнял. Блюм: Хэ-хэ, то шапка… Воргунов: А то что? Блюм: Они из вас душу вытрясут, к вашему сведению. Григорьев: А у вас уже вытрусили? Блюм: А что вы думаете? Они за меня как взялись, так моя душа, знаете, где была? В подметках, если вы хотите знать. Ну, а потом я их узнал, так это же совсем иные люди. Дмитриевский: Интересно вот что, Соломон Маркович, откуда у вас такая преданность коммунарам? Вероятно, вы хорошо жили, был у вас собственный заводик, правда? Блюм: Ну а как же? У Блюма был завод, фабрика, настоящий трест. Разве вы не слышали? Соломон Блюм и К. Откуда вы все так хорошо знаете? Дмитриевский: А все-таки? Блюм: Что «все-таки»? Ничего никогда у Блюма не было, кроме еврейского счастья — семеро детей. Работал всю жизнь на других, как угорелая лошадь, а что у меня теперь есть? Заводик. Дмитриевский: Я слышал, вы работали у своего дяди управляющим. Блюм: Желаю Вам иметь такого дядю. Разве это дядя, когда он не заплатил мне за год жалованья и уехал в Америку? Хороший дядя! Так я лучше буду работать у коммунаров. Они меня не обманут, я знаю. И пускай детки на моем труде учатся. Воргунов: Трогательная история. Блюм: История ничего себе. Троян: Вот расчет. Правильно: семьдесят пять сотых. Блюм (взял бумажку): Я тоже могу написать: ноль, запятая, семьдесят пять. Передайте это на память коту Ваське. (Возвратил бумажку Трояну). Троян: Можно передать, что ж…
Блюм, выходя, в дверях встречается с Вальченко. Здоровается с ним и уходит. Вальченко усаживается за чертеж.
Григорьев: Он у них здесь делом вертел. Заведующий производством. Спасите мою душу, инженер Блюм. Вальченко: Он не инженер! Григорьев: Как не инженер? Да вот и сейчас он насчитал шесть инженеров, значит, и себя считал. Дмитриевский: По снабжению он работает прекрасно! Прекрасно! Воргунов: Спекулянт! Дмитриевский: Нет, про него нельзя это сказать. Воргунов: Советский спекулянт. Вынюхать, обмануть, с мясом вырвать… Вальченко: Блюм — энтузиаст. Воргунов: Еще бы. Для того чтобы хватать каждого встречного за горло, необходимо быть энтузиастом. Григорьев: Верно. Это верно. Он спекулянт. И производство у него было такое же. Что хочешь? Дубовая мебель, медные масленки и трусики. Спасите мою душу, комбинат! Все это в сараях, в подвалах. Столярный цех — это умора. Семьдесят метров длины и весь из фанеры. И чего там только нет, на десять пожаров хватит! А механическая? Станки! И где он их навыдирал? И прямо на полу, никаких фундаментов. Вальченко: Да! Георгий Васильевич, фундаменты не делаются. Дмитриевский: Почему? Вальченко: Белоконь говорит, чертежей нет. Дмитриевский: Игорь Александрович, что такое? Воргунов: Чертежей фундаментов до сих пор нет? Григорьев: Петр Петрович, поймите же… «Гильдмейстеры» еще в пути. Габаритов… Воргунов:…Я вам сказал снять габариты на Кемзе. Я вам сказал, на Кемзе восемнадцать «гильдмейстеров». Сняты габариты? Григорьев: Да ведь все некогда, Петр Петрович… Эти расчеты… Воргунов: Где эти расчеты? Модуль один насчитали?
Входит Белоконь.
Воргунов: Где фундаменты? Белоконь: Чертежей же нет. Воргунов: Чертей же на вас нет. А леса, а грязь, а бочки? А бетономешалку когда уберете? Белоконь: Плотники ушли, вы же знаете. Дмитриевский: Но если фундаменты все равно не делаются, можно заставить каменщиков убрать леса. Воргунов: Георгий Васильевич! А придут плотники, фундаменты сделают, а чернорабочие фрез рассчитают. А инженер Григорьев что будет делать? Плановое хозяйство? Социализм строите? Социалисты! Портачи! Дмитриевский: Петр Петрович, ну чего вы так? Григорьев — молодой
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (23) »