близкое и дорогое. И не хочу произносить его имя, по крайней мере, в настоящий момент. Это единственное, чем я могу ему досадить.

Перед тем, как ответить, Эрт снова окинул взглядом трупы аквилонцев, лежащие повсюду.

— Я рад, что мы не враги. Знаешь, будь я даже богом и то вряд ли бы считал иначе.

— Мне не ведомо, что ты под этим подразумеваешь, — пожал плечами Конан.

В отличие от Эрта, он жадно смотрел на юг.

— Нам не стоит расслабляться. Чем дольше мы тут сидим, тем больше противников сбежит, — молодой варвар, словно конь, топнул ногой. — Если б я сохранил голову Стеркуса, то перебросил бы ее через аквилонскую границу для назидания всем южанам. Чтобы им неповадно было вторгаться на наши земли. Но, к сожалению, к настоящему моменту она бы уже успела протухнуть, а засолить ее не представлялось возможным. Вот и пришлось скормить эту голову свиньям перед походом на Венариум.

— Да уж. Достойная судьба для аквилонского военачальника, — согласился Эрт.

Конан сдержанно поклонился, хотя ярость все еще кипела в нем. Меж тем, вождь продолжал:

— Жаль, что Датхила больше нет. Иначе, ты, возможно, повесил бы высушенную голову аквилонца над порогом своего дома.

— Может и так, — согласился юноша. — Пусть бы проклятый граф вечно смотрел на деяния рук своих. Я сам совсем недавно видел конец всего того, чем дорожил. Моя семья, моя деревня — все обратилось в прах. И ты еще задаешься вопросом, почему я покидаю эту землю?

— Я уже говорил, что нет, — Эрт покачал головой. — И чем больше я узнаю тебя, сын Мордека, тем меньше удивляюсь твоим поступкам.

— Ну, тогда вперед, — сказал Конан и отправился дальше.

Если военный вождь, которому удалось объединить столько кланов, продолжит войну против подданных короля Нумедидеса, то сыну кузнеца с ним по пути. А если Эрт и другие киммерийцы захотят остановиться, что ж, Конан не будет также возражать. В любом случае он продолжит свою борьбу с аквилонцами, хоть в одиночку.

Эрт действительно повел людей в новый поход. Вождь стремился причинить южанам как можно больше вреда, за достаточно короткое время. Лето в северных краях быстро шло на убыль и скоро киммерийские воины потянутся назад к своим домам, чтобы успеть к сборке урожая. А проклятые аквилонцы еще не получили сполна. Так что, приходилось торопиться.

* * *

Пожары, словно сигнальные костры маяков, горели на всем протяжении границы, предупреждая об опасности. С тех пор, как киммерийцы начали вторгаться в пределы аквилонского королевства, мужчины, чьи волосы успели поседеть, рассказывали о войне с северянами тем, кому предстояли сражения. Наверное, так поступали люди во все времена.

Мелсер избежал участи большинства своих соотечественников на юге Киммерии, как оказалось, только затем, чтобы быть завербованным в армию, которая должна была противостоять набегам варваров. Поскольку у него уже имелось копье, то начальство не потрудилось выдать новое. Правда, он получил короткий меч, изрядно поржавевший и шлем, который тоже в отношении надежности далеко не ушел. Когда Мелсер заикнулся про кольчугу, ему просто рассмеялись в лицо.

— Митра! Может, дать тебе еще боевого коня и попону в придачу? — издевался, заплывший жиром, сержант. — Чем ты отличился, чтобы заслужить железную рубаху?

— Я дрался с киммерийцами на севере, — ответил бывший фермер. — Ты сам кто такой, чтобы унижать людей?

Лицо сержанта побагровело от гнева.

— Если будешь разговаривать со мной, как с навозной кучей, то получишь на спину полосы от плетей вместо кольчуги.

— А ты будешь дураком, если подставишь спину своим солдатам, с которыми обращаешься подобным образом, — спокойно сказал Мелсер. — Любой, кто имеет под началом воинов, которые его ненавидят — долго не проживет.

Он так и не обзавелся кольчугой, однако сержант его больше не задевал. Мелсер смог проводить Эвлею и детей на юг. Чем больше будет расстояние между его семьей и варварами, тем счастливее он будет сам.

Всякий раз, оглядываясь на север, на земли, что пришлось оставить, у Мелсера закипала кровь. С той стороны, каждый день поднимался к небу дым от новых пожаров. Было предельно ясно, что там творилось. Это горели фермы несчастных поселенцев. То, что являлось ростками цивилизации, возвращалось к варварству с немыслимой скоростью. Вспоминая, сколько сил и времени он вложил в обустройство своей фермы, впрочем, как и его соседи, Мелсер одинаково проклинал и киммерийцев, и Стеркуса, зверства которого привели к восстанию.

Как гандер знал, аквилонская армия больше двух лет назад пересекла границу с Киммерией в одном месте и организованно продвигалась дальше, пока не столкнулась с дикарями. Потом было сражение, и варвары отступили, тем самым дав возможность колонизировать южные области этой земли. Теперь киммерийцы сами пожаловали на территорию Аквилонии, но это было совсем другое дело. Варвары перебирались через пограничную речку: где парами, где десятком, где большим числом. И скоро Мелсер уже видел отблески пожаров на землях аквилонского королевства, чего не происходило в течение многих поколений.

Наспех собранные силы обороны метались то туда, то сюда, пытаясь выбить варваров, пока те не нанесли большего ущерба. Иногда они преуспевали. Но чаще, киммерийцам удавалось убраться без потерь, чтобы жечь, грабить и убивать в каком-нибудь другом месте.

Мелсер спал очень мало и без дела не сидел. Древко его копья сплошь покрывали зловещие бурые пятна. Он все же раздобыл кольчугу, но первое время не мог к ней привыкнуть. Железная рубашка приносила неудобства и стесняла движения. Однако гандер перестал ворчать после того, как она остановила стрелу, летящую прямо в сердце. Уже довольно скоро Мелсер исполнял обязанности сержанта. Правда, он не получал его оплату, да и вообще никакого денежного довольствия. Только паек, и то скудный. Зато люди, завербованные после него и не испытавшие того, что довелось ему испытать — слушались и повиновались командам.

Иной раз, он задумывался, как бы поступил, если б сам или подчиненные выследили Конана и его отца. В тот памятный день киммерийцы могли убить его, но молодой варвар не позволил. Что это было? Акт милосердия, дружба, что-то еще? Кто теперь даст ответ? Главное, что он и его семья остались в живых.

Возможно, юноша и тот, огромный, неуклюжий человек, что приходился ему отцом, погибли у стен Венариума, или в какой-нибудь стычке между фермой Скайлиакса и границей Аквилонии. Для успокоения своей совести, Мелсер надеялся, что они живы до сих пор.

Вскоре, появились другие, более веские причины для беспокойства. Поскольку все больше варваров