потому что мой отец и мой муж мореплаватели. Воистину счастливы были мои дни среди любвн и муз!.. И совсем молодой, родив дочь, похожую на меня, я среди светлых надежд и жизни покинула этот солнечный мир, переселившись п бесконечный край хадес..."

- А дальше? - ночему-то волнуясь, спросила Инна.

- Дальше мрамор выщерблен...

Инна знает этого парня, однажды познакомили их в районном Доме культуры. Для нее есть в нем что-то привлекательное (только не борода!), глаза такие доверчивые, наивные чуточку, а порой вспыхивают даже вдохновением, ото когда парень начнет рассказывать о своих погребенных под вековыми пластами городищах, о поэме античных степей - золотой пекторали или о других новейших находках в здешних краях. То, что для других просто черепок или бляшка, для него вещь уникальная, можно заслушаться, когда он доискивается в выкопанных предметах магического, священного содержания, в какой-то бытовой вещи рассмотрит, скажем, античный амулет, который должен был охранять стспняка-скифа от злых духов, от вреднющих глаз, от поражения в бою и других напастей.

Росавский почему-то был уверен, что интерес Инны к археологии - не простое девичье любопытство, а нечто большое, потому и снабжал ее книгами по античности, альбомами, где так ярко и красиво воссозданы художественные изделия мастеров тех времен, когда человек еще ощущал свою близость с птицей п зверем, с растением, зерном, лесным или водным божеством...'Девушку в самом деле волновал мир бурных античных фантазий, поэтичной любви и диких вакханалий, мир, в котором юноша-археолог чувствует себя так уверенно и свободно. Память у него с электронной машиной могла бы соревноваться: нориу?

в голове целые поэмы Овидия и трактаты древних авторов, в день знакомства декламировал Инне большой отрывок из произведения врача предавних времен Гиппократа "О воздухе, воде и местности", теперь вот с такой же страстью прочел послание этой Теодоры, отчеканил твердо, нигде; не запнувшись,- сразу и не поймешь: сегодня расшифровал или где-то вычитал раньше? И почему прежде всего ен, Инне, адресовал он этот текст, этот странный голос античности? Когда это было! А вот поди ж, тронула душу эта горячая исповедь молодой женщины из древнего мира, женщины, которая, видно, обладала поэтичной и. тонкой натурой,- повстречайся Инна с нею в жизни, наверное, подружились бы... И взаправду ведь встретились - через тысячи лет! Когда он читал, то, странное дело, текст обретал в его устах какое-то словно дополнительное, для других скрытое значение. Да еще его неотрывный взгляд. Явно он выделил ее, Инну, среди других, прежде всего ей адресовал волнующую исповедь Теодоры - девушка это сразу почувствовала... Только почему же именно ей, Инне?

Когда через некоторое время археолог стоял рядом с нею у крепостного вала и, склонившись, снова повел речь о раскопках, Инна и па этот раз уловила в его словах трт более глубокий, дополнительный смысл, который предназначался лишь для нее. Было ей интересно слушать о скифах, об их отваге и рыцарстве, отмеченных еще Овидием. А скифянки, судя по украшениям, обладали незаурядным вкусом. Просто модницы степные!

- А все-таки, почему вон та башня Овидиевой называется? - кивнула Инна на самую высокую из башен.. - Ведь Овидий не мог быть здесь?

- Отчего же не мог? - оживился парень.-.Исследователи, конечно, считают, что не бывал он тут. Я же придерживаюсь совершенно иного мнения... Уверен, и, тут топтали пыль и оставляли следы на снегу его легкие римские сандалии. И так ли уж основательно все исследовано;?

Разве исключены открытия не менее поразительные?

Местом ссылки для него была Истрия, теперешняя Задунайщина, это верно, но кто мог помешать ему обследовать и весь этот для него по тем временам Север, посетить эти нынешние наши края? В конце концов, он мог и самовольно отлучиться, как Шевченко, когда вопреки царским запретам пошел с экспедицией обследовать Аральское море,..

Легче всего сказать: не был. Трои тоже не было, пока не нашелся смельчак, который пришел и откопал ее из-под наслоений веков. И только потому, что поверил Гомсровым поэмам.

Почему же не может нечто подобное случиться и здесь?

Чем, например, объяснить тот факт, что поэт располагал обширнейшими сведениями о степных племенах, об аборигенах этого побережья? Ведь неопровержимо доказано, что среди гетов были у Овидия настоящие друзья, он пробовал даже песни свои слагать на здешнем языке... Нот, наука еще скажет свое веское слово, и товарищ Овидий, я верю будет прописан и тут.

Горячность парня нравилась Инне, чувствовалось, что не раз он обо всем этом думал, имеет на историю свой взгляд, не заемным, собственным умом живет, сам доискивается истины. И те древние, исчезнувшие в туманах веков племена, похоже, были для него далеко не безразличны, он словно бы искал среди них свой генеалогический корень и яростно защищал их перед кем-то,

- Жаль, что люди, сооружавшие курганы, не знали письменности, хотя, впрочем, и это еще бо-о-льшои вопрос! - горячо продолжал он.- Знали или нет, со временем выяснится. Но что уж совершенно ясно - духом они были высоки. И Овидий, изучая их, именно это я уловил К Овидию вы явно неравнодушны...

Он заслуживает этого! Вот вы зубрите латынь для рецептов,- почему бы не взяться проштудировать в ориги нало его поэмы? Но и в них далеко еще не все расшифрова но. Что, скажем, означает эта его таинственная птица Ибикус, упрятанный символ, которому мировая наука до сих пор еще не может найти объяснения? Таинственны и сами причины ссылки, дикий и непонятный гнев всемогущего Августа... Как видите, тут еще множество белых пятен, нераскрытых скобок, загадок неразгаданных.

Когда говорил о гневе римского властелина, чувствовалось, что и сам наполняется гневом против его произвола.

Кому-кому, а цезарям от этого парня доставалось поделом, от него им не было пощады. Не скрывал, что все его симпатии на стороне тех, кто и в те далекие времена пестовал здесь виноградную лозу, жил честным трудом, древнее поле пахал оленьим рогом... А те римские хищники протянули разбойные свои руки и сюда: на одном из барельефов отчетливо видно, как они закалывают местных людей своими короткими мечами, одного великана бородатого повалили, заковывают в црпи - будет для них еще один гладиатор...

Не стыдились, разбойники, такими неприглядными делами похваляться на барельефах!.. В честь учиненной резни даже монумент соорудили в степи за Дунаем. Известно, какая участь ждет грабителей и их сомнительную славу:

прошли века, и потомки гладиаторов, степные пастухи, растащили во все стороны их белый мрамор, сделали из него корыта - поить скот! Глыбу с императором Тройном постигла именно такая участь -