в основном — за неподчинение приказам.

В шестидесятом оказался в Нью-Йорке, в Виллидже. Сосед насвистел копам, что у меня нелегальная пушка, те меня сцапали и швырнули в «Могилы» (смотри мои «Записки из чистилища»). Дошло до Большого жюри, окружной прокурор вернул дело на пересмотр, и выпустили меня.

Ну, времена гражданских прав… Как тут не посидеть-то… Я и посидел. В Миссисипи сидел, в Джорджии, в Алабаме с Мартином… В Луизиане пара медномордых копов сцапала меня на задворках Плэйкмайн-пэриш. Стражи порядка содрали с меня рубаху, защелкнули наручники, подвесили на крюк, как борова, и добросовестно, трудясь по очереди, обработали мне брюхо пластиковой детской бейсбольной битой, стараясь не оставлять следов на коже. Трудились, пока не появился тамошний босс, славный Леандер Перес. Тот порылся в моем бумажнике, полном банковских карточек и всяких разных удостоверений, обнаружил, что я из Голливуда. Дошло до него, что поднимется кипеш, ежели я вдруг бесследно исчезну. Приказал своим парням снять мою тушу с крюка и передислоцировать подальше, в придорожную канаву. И напутствовал меня по-отечески: «Еще раз сунешь сюда нос, жидовская морда, — здесь и зарою».

Кого ж еще выбрать Отто для вводной сопроводиловки о беззаконных ворах в законе? Так что закрой свою хлеборезку, милый, в который раз долдоню, вали отсюда и наслаждайся в уголке. Скажи, Харлан, мол, послал. Двигай, не мешай старому вору вспоминать минувшие деньки. По ту сторону закона.

Харлан Эллисон

The Sinister Sphere Frederick C. Davis

Конечно, многие авторы криминального чтива плодовиты — а как иначе сведешь концы с концами, если тебе платят не больше цента за слово? — но даже среди них трудно было найти более «скорострельного» писателя, чем Фредерик Дэвис (1902–1977). Ему принадлежит множество книг, которые он печатал как под собственным именем, так и под псевдонимами Стивена Рэнсома и Кертиса Стила.

Кроме огромного количества романов Дэвис сочинил более тысячи рассказов, выдавая на-гора более миллиона слов в год. Наибольшей популярностью пользовалась его серия «Луноголовый» о Стиве Тэтчере, ночном грабителе, днем служившем в полиции.

Сын шефа полиции, Стив Тэтчер, помогал тем, кто не мог справиться с тяготами жизни в Америке времен Великой депрессии. Закон он при этом просто игнорировал, действуя по принципу Робин Гуда: грабь богатых и отдавай бедным. Для того чтобы его не опознали, Дэвис воспользовался новаторским в детективном жанре приемом: вместо маски герой пользовался снабженным приспособлением для дыхания шаром из стекла, проводящего свет лишь в одном направлении. Это стекло марки «Аргус» якобы производилось во Франции, но еще не было известно в США.

Тэтчеру посвящено 39 рассказов, опубликованных с июня 1933 по ноябрь 1939 года в «Десятке асов детектива».

«Зловещее светило» — первое приключение персонажа, которого читатели эпохи Великой депрессии воспринимали как простого парня, ставшего героем.

Зловещее светило Фредерик Дэвис переводчик — Юрий Балаян

Глава 1 Луноголовый

Это был грабеж.

Дверь на балкон бесшумно приоткрылась. В темную комнату проникла фигура. Замерла. Повернулась из стороны в сторону, как бы оглядываясь. Но чем она смотрела? У нее не было ни глаз, ни носа, ни ушей! Голова — сплошной серебряный шар. Странные затемнения на передней части его сияющей поверхности повторяли очертания пятен на небесном теле, свет которого струился сквозь окна. Если это вообще можно было назвать лицом, то фигура была луноликой в буквальном смысле слова.

Серебряная сфера покоилась на атлетических плечах, с которых свисал длинный черный плащ. Из прорезей плаща высовывались руки в черных перчатках.

Звуки, как и свет, проникали в комнату снаружи. Ритмы танца, смех, топот. Полночь, вечеринка в разгаре. Серебряная голова слегка склонилась. Как будто удовлетворенно кивнула.

Ее обладатель скользнул по затемненной комнате, остановился у внутренней двери, осторожно приоткрыл створку. Музыка стала громче. Коридор пуст. Странный человек закрыл дверь и направился к стене.

Он сдвинул в сторону зеркало, висевшее между дверями, за которым оказалась круглая дверца сейфа. Черная рука набрала комбинацию, сверкающая голова словно прислушивалась к шепоту замка. Он послушно открылся, бессильный перед человеком с лунной головой.

Рука выхватила из сейфа и направила в прорезь плаща пачку ассигнаций, другая в то же время захлопнула дверцу и сбила цифровую комбинацию.

Неожиданный щелчок — и комнату залил свет. Фигура развернулась.

В дверях появилась женщина лет сорока, разжиревшая от безбедной жизни и безделья, в платье, расшитом серебристыми блестками. Она широко раскрыла глаза от испуга. Рука в перстнях отдернулась от выключателя. Дама с ужасом уставилась на лунноголового и пронзительно завопила:

— Мартин!

Собственно, она могла бы и не кричать. Супруг, столь же изумленный, стоял за ее спиной, глазея на незнакомца.

— Луноголовый! — вырвалось у него.

Странный человек рванулся к окну. Мартин Ричмонд, брокер, член всяких клубов, в том числе и пары спортивных, человек весьма себя уважающий, не утратил атлетических способностей. Он прыгнул мимо остолбеневшей жены, желая преградить путь похитителю. У выхода они оказались одновременно.

Ричмонд сделал попытку схватить черного человека с сияющей головой, но руки сомкнулись в пустоте. Зато кулак грабителя с силой врезался в его подбородок. Падая, брокер несколько утратил самоуважение и инстинктивно попытался за что-нибудь ухватиться. Еще удар — и Ричмонд полетел на пол, сжимая в руке что-то мягкое. Черная фигура выскользнула на балкон, дверь за нею захлопнулась. До земли 20 футов. Похититель перемахнул через ограждение и исчез.

Мартин поднялся на ноги, услышал внизу шум мотора. Выскочил на балкон, перегнулся через перила. Никого и ничего.

— Вызови полицию! — крикнул он, вбегая обратно в комнату, остановился и уставился на черную шелковую перчатку, зажатую в своей руке.

— Нас ограбили!

Телефонные провода донесли эти слова до слуха детектива, лейтенанта Гила МакЮэна. Лейтенант сидел за столом в своем кабинетике в управлении полиции, прижимая трубку к уху.

— Кого — нас?

— Мартин Ричмонд, Морнинг-драйв. Луноголовый ограбил. Удрал!

— Едем! — отрезал МакЮэн.

Он бухнул трубку на аппарат и развернулся со стулом в сторону молодого человека, стоящего у окна. Лицо лейтенанта от возраста словно обветрилось, его рассекали глубокие морщины, а вот гладковыбритому