«нутра», «утробы», «чрева», выражающая предельную интимность человеческого самоощущения, столь же характерна для Ветхого Завета, сколь и чужда эстетическому кругозору греков. Бог «испы–тует утробы» (пс. VII, 10; Иеремия, 11, 20), «слова клеветника входят во внутренность чрева» (Книга притчей Соломоновых, 18, 8), «внутренность» человека «ночью учит» его (пс. XV, 7), сердце может от страха и скорби «растаять среди внутренностей» (пс. XXI, 15). Благость библейского бога обозначается эпитетом «благоутробный», восходящим к семитической семантике.
(обратно)
367
Напротив, о сирийце Ефреме Сирине, столь близком по характеру своего творчества и ветхозаветной сфере, существует рассказ, аналогичный легенде о Романе (PG, t. 114, col. 1260).
(обратно)
368
Ср:. Е. Hammerschmidt u.a. Symbolik des orthodoxen und oriental–ischen Christentums. Stuttgart, 1962. S. 6—13.
(обратно)
369
J. B. F. Pitra. Analecta sacra spicilegio Solesmensi parata. Parisiis, 1876. V. I. P. XXII.
(обратно)
370
Византийское учение о «небесной литургии» было решающим образом обусловлено текстами Псевдо–Дионисия Ареопагита. Земное славословие переживалось как соучастие в славословии ангелов и как «отображение» последнего. Выразительный памятник таких настроений — так называемая «Херувимская песнь», во всяком случае существовавшая в VI веке:
Херувимов изображая таинственно
и животворящей Троице
трисвятое воспевая песнословие,
всякое ныне житейское
отложим попечение,
дабы принять нам царя всего сущего,
стражей ангельской незримо сопровождаема.
(обратно)
371
Тема так называемого «Деисиса» (испорченное русское «деисус»), составившая впоследствии столь необходимое достояние византийской и древнерусской иконографии (ср.: И. Мыслмвчек. Происхождение «Де–исуса» // Византия. Южные славяне и древняя Русь. Западная Европа. М., 1973. С. 59—63); в ней настроение византийского придворного церемониала парадоксально сочетается с христианской этикой «сердца милующего» и «великой жалости», о которых писал аскетический наставник Исаак Сириянин (VII век).
(обратно)
372
Четверовидные существа — образ, заимствованный из библейского видения Иезекииля (Книга Иезекииля, I, 5—6).
(обратно)
373
Метрический перебой (скрадывавшийся при пении) сохранен в переводе.
(обратно)
374
Нанизывание эпитетов и уподоблений заставляет вспомнить как практику античного «призывательного гимна», так и византийские акафисты (некоторые из употребленных Романом именований присутствуют и в Акафисте Богородице). Ряд символов имеет библейское происхождение: голубица с позлащенными перьями (пс. XVII, 14), башня Давидова (Песнь Песней, 4, 4), двенадцативратный райский град — Небесный Иерусалим (Апокалипсис, 21, 14).
(обратно)
375
Греческое слово kovoxkiov означает «палочку» и отсюда, по–видимому, свиток, наматываемый на палочку (Е. Mioni. Romano il Melode. Torino, 1937. P. X). В своем терминологическом употреблении оно засвидетельствовано лишь с IX века; в позднейшем церковном обиходе оно стало применяться к небольшим песнопениям, по объему не отличающимся от тропаря (ср. также «кондаки» акафиста). Этот смысл термина «кондак» не имеет никакого отношения к грандиозным литургическим поэмам Романа Сладкопевца. О жанре кондака–поэмы см.: W. Christ, М. Paranikas. Op. cit.; P. Maas. Das Kontakion // BZ. Bd. 19 (1910). S. 285ff.; Friihbyzantinische Kirchenpoesie. Bd. I (Anonyme Hym–nen des V—VI Jahrhunderts), ed. P. Maas, Bonn, 1910. (Kleine Texte 52/53). S. 12—13; «Sancti Romani Melodi Cantica genuina…» introd. 1; H. Д. Успенский. Кондаки св. Романа Сладкопевца // Богословские труды. 4. М., 1968. С. 191–201.
(обратно)
376
Веллеш имеет в виду две первые строфы этого кондака, выражающие от лица автора — и предполагающие у слушателей — непосредственную реакцию на только что прочитанную священником евангельскую притчу (Матфей, 25, 1—13). Для него важен этот структурный момент движения от рецитируемого текста Библии.
(обратно)
377
Гафтара — синагогальное чтение из «пророческих» книг Ветхого Завета.
(обратно)
378
Пасхальная гомилия (проповедь, беседа) Мелитона Сардского (середина II века), обнаруженная благодаря папирологической публикации лишь в 1940 году, отличается такой избыточностью риторических фигур и ритмико–фонетической игры, которая ставит его прозаическое произведение на грань стихотворства — и притом тонического.
(обратно)
379
Василий Селевкийский (ум. ок. 468) — автор гомилий, проза которых также отмечена преувеличенной ритмизированностью и тягой к рифмам.
(обратно)
380
С. A. Trypanis. Fourteen early Byzantine cantica // Wiener byzan–tinische Studien. Bd. V. Wien, 1968. S. 21–22.
(обратно)
381
Е. Wellesz. A History of Byzantine Music and Hymnography. Oxford, 1943. P. 28.
(обратно)
382
По–видимому, этот Кириак тождественен Кириаку Анкорскому (448—536), который был канонархом (то есть начальником хора) в монастыре Св. Харитона. См. S. Petrides. Les Melodes Cyriaque et Theophane la Sicilien // Echos d'Orient. T. 4. 1900/1901. P. 282 ff.
(обратно)
383
K. Krumbacher. Romanos und Kyriakos // Sitzungsberichte der philosophisch–philologischen und der historischen Klasse der K. Bay–erischen Akademie der Wissenschaften. Munchen, 1901. S. 693 f.
(обратно)
384
Две тысячи лет религии и культуры. М.: Интербук–бизнес, 2001. Впервые статья была опубликована на немецком языке в первом издании книги, вышедшем в Швейцарии (Аюцерн, 1999).
(обратно)
385
В. Н. Лосский. Очерк мистического богословия Восточной Церкви. М., 1991. С. 9.
(обратно)
386
P. Hendrix. «Garten» und «Morgen» als Ort und Zeit fur das Mys–terium Paschale in der orthodoxen Kirche // Eranos–Jahrbuch 1963. Zurich, 1964. S. 147–171.
(обратно)
387
Доклад, прочитанный в 1990 г. в Московском культурологическом лицее. Печатается по изданию: Проблемы эпохи Средневековья: Культурологические штудии. М.: Изд. Московского культурологического лицея, 1998.
(обратно)
388
Букв, «франкский язык» (лam.)] в переносном смысле — «смешанный, универсальный язык».
(обратно)
389
Евр. 13, 14.
(обратно)
390
Быт. 12, 1.
(обратно)
391
Лк. 7, 9.
(обратно)
392
Новый мир. 1988. № 7, 9.
(обратно)
393
Этот мотив ежевоскресных пиров Владимира удержан, как известно, поэзией русских былин:
…А Владимир князь вышел со Божьей церквы, От той от обеденки Христосския. Садился он за столики дубовые, Ести ествушек сахарныих, Пити питьецов медвянныих…
(обратно)
394
То есть, разумеется, на этот праздник равные права у всех трех наций, вышедших из единого лона Киевской Руси: русских, украинцев и белорусов. Вещи самоочевидные как–то странно оговаривать, но, наверное, надо.
(обратно)
395
Так, архитектура Дворцовой капеллы в Аахене знаменательно повторяет формы римско–византийского искусства Равенны, ставшие символом имперского величия как такового.
(обратно)
396
Строго говоря,
