- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (73) »
Оса Ларссон Солнечная буря
Растет древо гневаЗа лобной костьюС красными, синими, белыми листьями!Древо,чья крона трепещет на солнце.И я разрушутвой дом, и ничтоне будет мне чуждо,даже самоечеловеческое,как древо изнутривырывается на волюи рушитдом-черепи светит,как фонарь в лесусреди тьмы.Йёран Сонневи
И был вечер, и было утро День первый
Виктор Страндгорд умирает, но это происходит с ним не в первый раз. Он лежит на спине посреди церкви «Источник силы» и смотрит через широкие окна в потолке. Кажется, ничто не отделяет его от темного зимнего неба за этими окнами. «Ближе уже некуда», — думает он. Когда добрался до церкви на вершине горы на краю света, небо от тебя так близко, что можно протянуть руку и потрогать его. За окнами, как огромный дракон, извивается северное сияние. Звезды и планеты вынуждены уступать дорогу этому исполинскому существу, сотканному из мерцающих огней, которое не спеша прокладывает себе путь по небесному своду. Виктор Страндгорд следит за его движением. «Может быть, оно поет? — думает он. — Как одинокий кит в море?» Словно его мысль достигла цели — северное сияние на секунду останавливается, прервав свое неудержимое движение. Рассматривает Виктора Страндгорда своими холодными зимними глазами. Он и впрямь прекрасен, как икона. Темная кровь будто нимб вокруг его светлых волос. Он уже не ощущает своих ног. Все точно в тумане. Ему не больно. Как ни странно, лежа на полу и глядя в глаза дракона, он думает о своей прошлой смерти. Тогда, в самом начале весны, он ехал на велосипеде по длинному спуску в сторону перекрестка улиц Адольф-Хединсвеген и Яльмар-Лундбумсвеген — веселый, счастливый, с гитарой на спине. Он помнит, как переднее колесо велосипеда беспомощно скользнуло по льду, когда он попытался затормозить. Как он увидел ее, приближающуюся справа, — женщину в красном «фиате». Как они посмотрели друг на друга, одновременно осознав одно и то же: сейчас это произойдет, ледяная горка ведет прямо к смерти. С этой картиной на сетчатке Виктор Страндгорд умирает — во второй раз. Приближаются шаги, но он не слышит их. Его глаза уже не видят блестящего лезвия ножа. Тело лежит на полу церкви, как пустая скорлупа, в которую вонзается нож. Раз за разом. А сказочный дракон продолжает свой путь по небу, словно ничего не случилось.* * *
17 февраля, понедельник Ребекка Мартинссон проснулась от собственного резкого вдоха, когда на нее накатила тревога. Она открыла глаза в темноте. Где-то на полпути между сном и реальностью возникло ощущение, что в квартире кто-то есть. Она прислушалась, лежа неподвижно, но услышала лишь биение собственного сердца, которое скакало в груди, как перепуганный заяц. Потянувшись к будильнику на ночном столике, она нащупала кнопку освещения. Без четверти четыре. Она легла в постель четыре часа назад и с тех пор уже во второй раз проснулась. «Наверное, это все от работы, — подумала она. — Я слишком много работаю, поэтому мысли по ночам скачут, как хомяки в скрипучем колесе». Голова и шея болели — должно быть, оттого, что она сжимала во сне челюсти. Пожалуй, лучше уж встать. Завернувшись в одеяло, она вышла в кухню. Ноги сами находили дорогу, ей даже не пришлось зажигать свет. Она включила кофеварку и радио. Заставка в виде песни «Шторм и волны стихнут» проигрывалась раз за разом, как тихая молитва, пока вода бурлила в кофеварке, а Ребекка принимала душ. Длинным мокрым волосам пришлось сохнуть естественным путем. Она одевалась, прихлебывая кофе. В выходные она выгладила и развесила в шкафу одежду на всю неделю. Сегодня понедельник. На вешалке понедельника висела белая блузка и деловой костюм цвета морской волны от «Мареллы». Она понюхала вчерашние колготки и решила, что вполне сойдут. На лодыжках они собрались гармошкой, но если оттянуть их и загнуть под стопу, то будет незаметно. Просто придется в течение дня воздержаться от того, чтобы сбрасывать туфли. Все это ее мало волновало — нижнее белье и колготки становятся важны, когда возникает вероятность, что кто-то будет тебя раздевать. У нее нижнее белье застиранное и посеревшее.Час спустя она уже сидела в офисе за своим рабочим столом. Текст свободно стекал, как горный ручей, из головы по рукам и в пальцы, летающие по клавиатуре. Во время работы душа отдыхала. Неприятные впечатления при пробуждении улетучились как дым. «Странное дело, — подумала она. — В компании других молодых юристов я ною и жалуюсь, что работа меня тяготит. На самом же деле я ощущаю успокоение, когда работаю. Почти радость. Вот когда я не работаю, меня начинает охватывать тревога». Свет уличных фонарей с трудом проникал через большие окна со старинными рамами, разделенными на квадраты. Внизу то и дело слышались звуки отдельных проезжающих машин, но скоро улица превратится в бурлящий поток сплошного движения. Ребекка откинулась на стуле и нажала на кнопку «печать». Принтер, стоящий в конце темного коридора, очнулся ото сна, выполняя первое в этот день задание. Затем хлопнула входная дверь. Ребекка вздохнула и посмотрела на часы. Без десяти шесть. Одиночеству настал конец. Услышать, кто именно пришел, не представлялось возможным — мягкий ковер в коридоре заглушал звук шагов, но через некоторое время дверь в ее комнату приоткрылась. — Не помешаю? Это была Мария Тоб. Она открыла дверь бедром, неся в каждой руке по чашке кофе. Распечатку Ребекки она держала под мышкой. Обе женщины относительно недавно работали адвокатами, специализирующимися по налоговому праву, в адвокатской фирме «Мейер и Дитцингер». Офис располагался на последнем этаже красивого старинного здания на улице Биргер-Ярлсгатан. По всему коридору простирался старинный персидский ковер, тут и там стояли кресла и диваны, обтянутые кожей. Все наводило на мысль об опыте, власти, деньгах и компетенции. Такой офис вызывал у посетителей смешанное чувство уверенности и благоговения — как раз то, что нужно. — Когда придет смерть, мы будем такие уставшие, что нам уже не захочется никакой загробной жизни, — проговорила Мария и поставила одну из чашек на стол Ребекки. — Хотя к тебе, похоже, это не относится, Мэгги Тетчер. Во сколько ты пришла? Или вообще не уходила? В воскресенье вечером обе они сидели в офисе и работали. Мария ушла первой. — Я только что пришла, — солгала Ребекка и взяла у нее
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (73) »