подполковник, а немчуру-то хоть разбили? — грустным голосом поинтересовался лейтенант Глушко, нарушая практически гробовое молчание.
— Да, товарищ лейтенант, разбили. В тысяча девятьсот сорок пятом году английская, американская, и советская армии вместе взяли Берлин. Гитлер покончил жизнь самоубийством, — глядя прямо в глаза русского командира, отчеканил американец.
— Ничего не понимаю. Какой Гитлер? Зачем немцам воевать со всем миром? — опять заволновались испанцы. — А кто тогда эти дикари? Из какого они века?
— Господин подполковник, в вашу теорию не вписываются эти туземцы, — улыбнулся Максименко, кивая сидящих на песке аборигенов.
— Перед нами, скорее всего, местные жители данного мира, — без намёка улыбку ответил морпех, щёлкая тангеткой рации. — Говорит "Крёстный"! "Фалькон-три", приказываю идти на посадку. Нечего тратить топливо. Роджер.
На какое-то время на берегу воцарилась тишина, прерванная гулом вертолётных моторов. Напротив первого "хью" приземлился второй, с доктором на борту, а на палубу неподвижного дредноута села "суперкобра".
— О, Боже! Что будет с нашими семьями? — не выдержал один из испанцев. — Моя жена не переживёт известия о моей гибели!
— Господа, сейчас нам нужно подумать, как сообщить всем вашим людям о том, что мы угодили в неизвестный мир, — Лонгворт внимательно обвёл взглядом лица товарищей по несчастью.
— Почему нам? Ваши солдаты уже знают? — прищурил глаза капитан Максименко.
— Мои морпехи – дети двадцать первого века, века компьютерных игр и полётов на Луну. Их психика выдержит любые испытания, — с гордостью заявил американец, на самом деле весьма обеспокоенный душевным состоянием своих подчинённых.
Таща на спине здоровенный армейский мешок, подошёл доктор, сопровождаемый ещё двумя морскими пехотинцами. Один из них оказался женщиной, и изумлённые испанцы на какое-то время позабыли о своих проблемах. Вид женщины-солдата в штанах, навьюченной амуницией, воюющей наравне с мужчинами, вызывал осуждающие взгляды со стороны консервативных грандов. Русская девушка-переводчик в защитного цвета юбке с карабином на плече смотрелась куда более женственно, чем воинственная американка. Вторым морпехом оказался здоровенный негр, в крепких руках которого автомат смотрелся детской игрушкой. Чернокожий приветливо улыбнулся, обнажая ровные белые зубы.
Что произошло потом, не ожидал никто. Сидящие на песке пленники быстро переглянулись, и с громкими воплями вскочили на ноги. Один из них одним махом вырвал из рук испанского офицера свой топор, и бросился на афроамериканца. Второй попытался выхватить нож из разгрузки ближайшего морпеха. Спонтанно завязалась рукопашная. Капитан первого ранга де Андидо упал носом в песок, когда его сильно толкнули в бок. Лейтенант Глушко попытался перехватить аборигена с топором, но был послан в нокдаун ударом ногой в грудь. Наконец, объединёнными усилиями американцев и красноармейцев, буйных и невероятно сильных туземцев повалили наземь и успокоили, на всякий случай, крепко связав им руки и ноги.
— Похоже, мы теперь знаем, кого в этих краях очень-очень не любят, — усмехнулся Лонгворт, вертя в руках отобранный у аборигена каменный топор. — Этой штукой убить можно.
— Это расизм, сэр. Самый настоящий расизм, — кивая в сторону аборигенов, культурным тоном произнёс чернокожий сержант Майкл Грин. — Эти дикари, что, афроамериканцев никогда не видели?
— Скорее всего, сержант. Либо наоборот – видели, и теперь очень, очень боятся. А вот испанские моряки – точно многого ещё не видели. Иначе не пялились бы на тебя и Сьюзи такими удивлёнными глазами, — засмеялся подполковник. — Товарищ капитан, доктор Билли Мёрдок сделает всё возможное, что можно сделать в данных условиях. Уверяю вас, Билли очень хороший врач. Проведите его и санитаров к раненым и пострадавшим.
— Спасибо, товарищ, тьфу, господин подполковник, — кивнул Максименко. — Фетисов, проводи доктора! Скажи гражданскому фельдшеру, что мы встретили здесь американцев… Нет, ничего не говори. Я сам всё скажу.
— Я всё же отправлю шлюпку за продовольствием. Судя по солнцу, скоро придёт пора ужинать, — отряхивая мундир от песка, произнёс де Андидо. — Подполковник Лонгворт, капитан Максименко, нам предстоит длинный разговор о многом. Поэтому я прикажу привезти вина. Хорошего испанского вина. Думаю, мы заночуем на этом берегу, а завтра разобьём здесь лагерь.
— Я бы не отказался от бокала хорошего вина, сеньор де Андидо, — улыбнулся американец. — И готов к длинному разговору. Но лагерь я бы рекомендовал разбить милях в десяти отсюда, на берегу впадающей в море большой реки. Там идеальное место для временного пристанища. Ваш крейсер запросто войдёт в реку, а заодно перевезёт и русских. Иначе они потратят на переход сквозь джунгли не меньше недели.
— А почему же вы сразу не разбили лагерь в выбранном месте? — прищурившись, поинтересовался испанец.
— Вот из-за него, — Лонгворт махнул рукой в сторону корпуса "Сан-Паулу". — В этом линкоре наше будущее, господа коллеги по несчастью. День, когда "Рейна Рехенте" отбуксирует его к нашей базе, станет первым праздником землян на этой планете.
— Полагаете, что этот броненосец возможно снять с мели? — с сомнением покачал головой де Андидо.
— Запросто, сеньор капитан, мы уже проверяли: корабль всего лишь приткнулся носом к береговой отмели, — улыбнулся в ответ довольный подполковник.