И. Дж. Паркер АДСКАЯ ШИРМА

Посвящается Кэтлин Джордан, издателю "Альфред Хичкок мистери мэгэзин" - с любовью.

Она рискнула издать неизвестного автора - так родилась на свет история Акитады.

Этот роман будет всегда принадлежать только Кэтлин,

потому что начинался он с обычного рассказа, предназначавшегося ей.  

СПИСОК ПЕРСОНАЖЕЙ

Главный герой, его родные и домочадцы:

Сугавара Акитада – потомственный дворянин, вернувшийся с важного государственного задания.

Тамако – его жена.

Ёринага (Ёри) – его маленький сын.

Госпожа Сугавара – вдова, старшая женщина в доме Акико – старшая из сестер Акитады, замужем за Тосикагэ.

Тосикагэ – дворянин, секретарь ведомства дворцовых хранилищ.

Такэнори – его старший сын и помощник.

Тадаминэ – его второй сын, военный.

Ёсико – младшая из сестер Акитады, не замужем.

Тора – вассал Акитады, бывший солдат.

Гэнба – вассал Акитады, бывший борец.

Сэймэй – престарелый секретарь Акитады.

Сабуро – старый слуга, вассал семьи Тамако.

Персонажи, связанные с ходом уголовных дел:

Нагаока – торговец древностями.

Нобуко – его жена.

Кодзиро – его младший брат, землевладелец.

Уэмон – хозяин труппы бродячих актеров.

Кобэ – начальник столичной полиции.

Масаёси – тюремный врач.

Гэнсин – настоятель Восточного горного монастыря.

Эйкэн и Анко – два монаха.

Ноами – художник.

Ясабуро – отставной профессор, тесть Нагаоки.

Харада – пьяница, счетовод в хозяйстве Ясабуро.

Дандзюро – актер из труппы Уэмона.

Злато – акробатка.

Госпожа Вишневый Цвет – бывшая акробатка, владелица спортивного зала.

Юкио – ее служанка.

(обратно)

ПРОЛОГ

Храп у нее за спиной сменился неразборчивым бормотанием, и она настороженно обернулась. Но тревога оказалась напрасной – ничего особенного, обычный пьяный сон. Она снова принялась всматриваться в темноту мокрого двора. Храп вскоре возобновился. До чего же безмозглые животные эти мужчины!

Должно быть, уже прошло много времени, и дело- то наверняка сделано. Она вздрогнула, поежилась и поплотнее запахнула шелковое кимоно.

Еще раньше, когда только вступила в этот извечный приют странников, она с интересом прочла на его стенах заветные надписи. К одной из них даже прилагались рисунки – изображения сидящего Будды и судии мертвых, властителя Царства смерти Эммы. Просветленные лица молящихся окружали улыбающегося Будду, а перед суровым судией-повелителем свирепый демон, пронзая копьем тела кричащих страдальцев, гнал их в раскаленный бурлящий котел. Хорошо постарался неизвестный художник, чтобы добиться столь мрачной убедительности. Надпись под рисунком гласила: «Убереги меня, о Амида^[1], от искушения! Избави меня от вечных мук!»

Что такое искушение, она знала не понаслышке, только, к счастью, была чужда набожности. К чему тратить время на такие пустяки, на все эти глупые суеверия и предрассудки?

Затаившись, она напряженно ловила звуки. Что это было? Открыли дверь? Ведь сейчас самое опасное время. Нарушит ли по неосторожности тишину тот, кого она ждет, или кто-то из постояльцев встанет помочиться, или самый ревностный из монахов вздумает предаться предрассветной молитве – и все пропало. Но темный двор в сени деревьев хранил безмолвие. Странно, но почему- то не слышно было даже ночных птиц, не шуршали в зарослях лисица или барсук. Не иначе как дождь испортил им всю охоту.

Хотя вот!.. На этот раз она не ошиблась – снова тот же тихий звук, только теперь гораздо ближе – легкое шуршание камешков под ногами. Она затворила дверь, оставив себе лишь узенькую щелочку, и через нее продолжала наблюдать за двором.

В дальнем конце веранды слабо мелькнул свет фонаря, выхватив из черной мглы очертания громоздкой фигуры. Жалобно скрипнула расшатанная ступенька.

Сердце ее бешено заколотилось, и она тихо подала голос:

- Кто там?

В ответ послышалось ворчливое:

- Это я. Открывай быстрее!

Она вскочила и распахнула дверь.

Мужчина в монашеском одеянии ввалился через порог, сгибаясь под тяжестью огромной ноши. Она затворила за ним дверь и опустила щеколду. Во тьме его шумное дыхание полностью слилось с храпом спящего Она нащупала свечу и зажгла ее.

Крохотное мерцающее пламя осветило тесную убогую комнатушку и согбенную фигуру вошедшего. Он скинул с плеч свою громоздкую ношу, и она бухнулась об пол Устремив невидящий взгляд в пустоту, на полу лежала бездыханная девушка. Кончик вывалившегося языка виднелся из приоткрытого рта, на шее болталась пеньковая веревка.

Мужчина присел на корточки и уткнул лицо в ладони.

- А ты не очень-то поторапливался, – сказала женщина, раздраженно посмотрев на него. Потом, повернувшись к нему спиной, она начала раздеваться. – Трудности какие были?

Он пробурчал что-то, окидывая ее жадным взглядом, потом кивнул в сторону спящего:

- А с этим как? Вдруг проснется?

- Не проснется. Надрался вусмерть, теперь проспит до утра. А уж тогда-то будет слишком поздно. – Она хихикнула, сбросив исподнее, и склонилась над трупом.

Мужчина пожирал глазами ее обнаженное тело.

- Иди сюда! Ну-ка приподними ее! – И, не дождавшись повиновения, она нетерпеливо проворчала: – И почему мужчины такие бестолковые!

Он послушно поднялся и пробурчал:

- Лучше б ты оделась!

- Что? – Она посмотрела на него и усмехнулась. – Ладно уж, только погоди немного, жеребчик ты мой ненаглядный!

Руки его дрожали, когда он освобождался от одежды, потом она приблизилась к нему, повалила на пол, и оба тяжело задышали в любовной горячке. Когда страсти утихли, она поднялась и оделась, сделав недовольную гримасу, а он порывисто отвернулся и снова уткнулся лицом в ладони.

- Ну а теперь в чем дело? – спросила она. – Давай! Мы же почти закончили, и нечего раскисать. Ты прекрасно знаешь, что нужно сделать.

Она подошла к дорожному сундуку и взяла в руки лежавший на его крышке меч.

- Не могу, – тихо проговорил он, умоляюще глядя на нее, при этом его красивое лицо исказил страх. – Я не могу смотреть на нее. Сделай это ты!

- Что за глупости ты несешь?! Она же ничего не почувствует. Да и тебе ли с твоим прошлым чураться меча? – Она вынула клинок из ножен и протянула его своему приятелю.

Тот вздрогнул и отпрянул

- Не надо бы делать этого здесь. Духам это не понравится.

Мысленно обозвав его трусом, она приставила острое лезвие к горлу мертвой девушки и одним точным ударом отрубила голову.

- Ну вставай, пожалуйста! – нежно проговорила она.

Когда он поднялся,