категорически против любого культа своей персоны («Не подносите мне цветов, гирлянд, даров, лучше следуйте Дхарме» — Д. II. 138) и всегда настаивал на том, что самое главное — это не он, Будда, а то, что он открыл и чему учит — Дхарма, Учение, Закон («Те, кто видят Дхарму, видят и меня» — Ити. 90).

Нет в буддизме и бессмертной души, которая представала бы перед высшим Божьим судом и смиренно несла ответ за свои прегрешения. Соответственно, нет ни божественного Провидения (действия Высшего Существа, направленного к наибольшему благу творения вообще, человека и человечества в особенности), ни искупления (страданий и смерти, которыми невинный Богочеловек искупил грехи человеческие). Нет безусловной и безоговорочной веры (вплоть до «верую, ибо абсурдно») и абсолютной преданности (забвения себя), которую требуют и получают от своих последователей другие религии. Буддийский восьмеричный путь начинается не с веры, а с «правильных взглядов», поскольку больше взывает к сознанию людей, чем к их эмоциям и чувствам.

Из этого вытекает и следующее значимое «отсутствие» в буддизме по сравнению с христианством и исламом — в нем нет религиозной веры в сверхъестественные силы. Существование богов, демонов, духов предков и прочих сверхъестественных существ признается, но скорее как данность «естественного» устройства вселенной. Все эти существа так же подчиняются карме (моральному воздаянию за действия) и сансаре (бесконечному перерождению), как люди, животные, насекомые и растения. Из них всех только человек способен достичь прекращения кармы и сансары, недоступного даже богам. Это и есть главная религиозная цель буддизма — нирвана (буквально «остановка», «угасание»).

Заметим, что карма и сансара — тоже не предмет веры. Нельзя сказать, что буддисты верят в перерождение. Для них это совершенно реальный факт, доступный «экспериментальной» проверке. Например, войдя в особое медитативное состояние, можно вспомнить свои прошлые перерождения и увидеть рождение и смерть других существ. Будда пережил этот опыт в момент «пробуждения». Те же, кто пока его не пережил, могут доверять Будде. Наконец, в буддизме нет религиозной организации, соответствующей христианской церкви. Буддийская сангха — это сообщество единомышленников.

В современной литературе религию иногда определяют как «совокупность ритуальных актов, связанных с понятием священного в отличие от профанного». Но даже и такое предельно общее определение не относится к буддизму — в нем подобное разделение не играет существенной роли.

Что же тогда делает буддизм религией, почему, вопреки всему, что говорилось раньше, мы все же называем его этим словом? Прежде всего — это обещание избавить своих последователей от всего, что приносит страдание. Но при этом болезни, старость, страх смерти и им подобное буддисты, как и другие индийцы, считали проявлениями более фундаментальной причины — бесконечных перерождений (сансары). Участь человека, по буддизму, под влиянием его поступков меняется: поступая плохо, он пожинает болезни, бедность, унижения; хорошо — вкушает радость и умиротворенность. Таков закон кармы, определяющий участь человека в этой и в будущих жизнях. Всякое перерождение, даже самое распрекрасное (например, в облике божества, блаженствующего на своих небесах) с точки зрения буддизма (а также индуизма и джайнизма) есть зло, продолжающее приносить страдание, поэтому высшая религиозная цель — это освобождение от действия кармы и круговорота сансары. Буддист является буддистом в той степени, в которой он считает, что учение Будды и есть Путь, ведущий к освобождению.

Вместе с тем, в тех формах, которые принимал буддизм за всю долгую историю своего развития, мы встречаем и культ будд (не обязательно Будды Шакьямуни, основателя буддизма), и культ священных мест, и культы местных богов и многие другие атрибуты «нормальной» религии. Деградация учения Будды? Нарушение заветов Учителя? Действительно, дистанция между доктринами разных буддийских традиций так велика, что кажется порой невероятным, что они восходят к одному и тому же источнику. Но вместе с тем нельзя сказать, что то или иное учение, чьи последователи считают себя буддистами, нарушило какие-то принципы, провозглашенные Буддой, и поэтому должно быть объявлено ересью. В истории буддизма не было ересей, поскольку в буддизме нет ни единого церковного канона (в каждой школе или направлении буддизма была своя «священная литература»), ни общих для всех школ догматов — богооткровенных истин, формулируемых церковью, которые должны иметь непререкаемый авторитет для каждого ее члена. То, что считается «буддийским символом веры» — «три драгоценности»: Будда, Дхарма и Сангха — не содержит никаких «содержательных» истин. При этом Дхарма — это и описание определенного опыта, изнутри которого все видится «так как оно есть» (ятха-бхутам), и вместе с тем предписание (метод), применяя который можно испытать этот опыт самому. Особенность буддизма как религиозного учения состоит в том, что оно не сформулировано в каком-то едином и универсальном виде, рассчитанном на всех без исключения людей. Буддийское учение, Дхарма, — это всегда конкретное послание конкретному человеку в конкретной ситуации. Нет Дхармы вообще, есть Дхарма, изложенная с учетом индивидуальных особенностей каждой категории слушателей. На чем основывается такой подход?

За ответом на этот вопрос обратимся к буддийскому тексту «Маггавагга» из Виная-питаки (пер. В.Вертоградовой).

1. По прошествии семи дней [после просветления] Благословенный (Будда) воспрянул от размышлений и, покинув дерево Раджаятана [дерева, у подножия которого он сидел после просветления—В.Л.], направился к фиговому дереву Аджапала [это фиговое дерево, находящееся в Урувеле, на берегу реки Нераджара — В.Л.]. Придя туда, он сел у подножия фигового дерева Аджапала.

2. Там в уединении Благословенному, погрузившемуся в размышления, пришли вот какие мысли: «Я овладел этим учением (дхармой), глубоким, трудным для понимания, трудным для постижения, находящимся за пределами того, что доступно рассудку, тонким понятным только мудрым (винну пуриссо).[С этой формулой мы будем постоянно сталкиваться в буддийских текстах. Она сопровождает изложение самых сокровенных и сложных буддийских учений и прежде всего учения о цепи взаимозависимого возникновения — пратитья-самутпада и нирваны — В.Л]

Между тем люди отдаются привязанности (упадана), находятся во власти привязанности, видят удовольствие в привязанности [типично буддийская риторика —