Владимир Санин Приключения Лана и Поуна

Почему я взялся за перо

В наше время, пожалуй, не найдёшь человека, который ничего не слышал о необычайных приключениях Лёшки Лазарева и Аркаши Сазонова. Казалось бы, что можно добавить к потоку газетных репортажей, журнальных публикаций, телевизионных интервью, откликов учёных всего мира? Что нового можно рассказать об этих ребятах, у которых даже школьные тетрадки разорваны на сувениры?

Оказывается, можно. И даже более того — нужно! Лёшка и Аркаша сами меня об этом просили. Дело в том, что правдивые рассказы об их приключениях тонут в море измышлений и небылиц, порождённых неукротимой фантазией журналистов. Один из них дошёл до того, что написал, будто бы Лёшка (цитирую), «распростёршись на земле, поцеловал Аркашину ступню и затем водрузил её на свою голову». Лёшка два дня плевался и не находил себе места от ярости, когда прочитал эту чушь.

— Я бы, скорее, сгорел живьём! — восклицал он. — Пусть Аркашка сам скажет, было такое?

— Выдумка, — подтвердил Аркаша. — Ты только моё колено поцеловал.

— При-ло-жился! — яростно поправил Лёшка. — Ещё этого не хватало — целовать твоё колено!

— Да, да, конечно, — немедленно согласился покладистый Аркаша.

Ребята не раз возмущались подобными неточностями, а зачастую и просто недобросовестными выдумками.

— Мне в школе прохода не дают, — пожаловался Аркаша. — Кто-то пустил слух, что меня, как колдуна, целый месяц кормили сырой печенью крокодила, а мы их и в глаза не видели! Если бы хоть вы написали, как на самом деле было, вы ведь все знаете! Ну, пожалуйста…

Вот и получилось, что в интересах ребят я взялся за перо. Лёшка, мой сосед по дому, на две недели забросил футбол и до конца каникул не выходил из моей квартиры; каждое утро прибегал Аркаша, мы завтракали и запирались, не отвечая на телефонные звонки и стук в дверь. Тщательно, ничего не упуская, ребята восстанавливали в памяти все подробности своих удивительных похождений, а я записывал их, следуя одному принципу: никакой отсебятины, никаких отступлений от жизненной правды. Я даже перестраховался: опустил по просьбе ребят некоторые эпизоды — и так уже находятся люди, которые подвергают сомнению правдивые, основанные на подлинных фактах, рассказы моих друзей. Стоит ли давать маловерам новую пищу для их недостойных скептических замечаний?

Скандал на Олимпе

Вы, конечно, помните, как учёный мир был взбудоражен сенсационными находками в Палеевских пещерах. Да разве только одних учёных потрясли петроглифы, наскальные рисунки доисторического художника, эти загадочные шедевры? Крупнейшие эксперты мировой археологии единодушно датировали их десятым тысячелетием до нашей эры. Здесь сомнений быть не могло. Волновало умы другое.

На одном камне были изображены наши далёкие предки, играющие в… футбол. Чудовищная, невообразимая нелепость! Было от чего призадуматься: двое ворот, двадцать два игрока и круглый мяч!

Английская футбольная ассоциация прислала решительный протест и объявила древнее изображение гнусной фальшивкой. Респектабельная газета «Таймс» из номера в номер печатала гневные письма болельщиков, возмущённых тем, что какие-то мошенники пытаются отобрать у Англии приоритет в изобретении футбола. Но страсти страстями, а факты — фактами!

Второй рисунок был ещё более нелепым. Каким образом первобытный художник, творивший двенадцать тысяч лет назад, мог предугадать облик современного реактивного самолёта? Стреловидные крылья, сигарообразное тело воздушного лайнера… — нет, всё это не укладывалось в голове.

Мир терялся в догадках, сотнями возникали версии, одна фантастичнее другой. Ещё бы, вверх тормашками летели все представления о доисторической культуре предков! Вдохновлённые сенсацией, писатели-фантасты работали, как автоматы. Не было уважающего себя учёного, который не провёл бы нескольких часов у знаменитого камня: каждому хотелось увидеть изображения своими глазами, пощупать камень своими руками.

И мнение специалистов было единодушным:

— О фальсификации не может быть и речи!

И все же это было немыслимо.

Учёные различных специальностей и школ из всех стран мира съехались в Москву на конференцию, чтобы попытаться общими усилиями дать сколько-нибудь сносное объяснение шедеврам первобытного возмутителя спокойствия. Репортажи о заседаниях транслировались по мировой системе телевидения, причём в те же самые часы, что и репортажи об Олимпийских играх, но стоит ли говорить, что спорт в эти дни отошёл на задний план? Даже фантастический рекорд на стометровке гамбийского негра Тромбоко — 9 секунд ровно — остался почти незамеченным мировой прессой и удостоился трёх строчек петита. Ибо внимание мира было обращено к огромному актовому залу Московского университета.

Мне, как представителю прессы, посчастливилось стать свидетелем интереснейшей полемики светил мировой науки и… грандиозного скандала, которым завершилась конференция.

Не стану пересказывать многочисленные газетные отчёты, а перейду сразу к описанию заключительной части прений, ибо главные события начались именно тогда. Шёл ожесточённый спор между представителями двух основных точек зрения — итальянским профессором Джакомо Петруччио и членом Британского Королевского общества сэром Мак-Доннелом.

— В прошлом, когда учёному не хватало квалификации, чтобы объяснить явление, — говорил Мак-Доннел, бросая сардонические взгляды на своего оппонента, — он прибегал к помощи бога. Сознавая, что в наше время такая аргументация недостаточно убедительна, безмерно уважаемый мною коллега ухватился за версию «космических пришельцев», чем вызвал ликование скучающей публики и недалеко ушедших от неё джентльменов с учёными степенями.

Профессор Петруччио засвидетельствовал своё глубокое уважение к логике почтенного сэра и спросил, как же подлинная наука, на вершине которой, безусловно, возвышается профессор Мак-Доннел, объясняет изображения на камне? Если сэр полагает, что дикари проводили свой досуг на футбольном поле и гонялись за мамонтами на реактивном самолёте, то он, Петруччио, готов немедленно признать превосходство коллеги и преподнести ему в качестве личного дара годовую подписку на юмористический журнал «Панч».

Сэр Мак-Доннел поблагодарил своего итальянского друга