Сегодня мы писали самостоятель­ную по биологии, я почти всё знала. С тех пор как у меня новая учительница и новый класс, учить­ся стало гораздо легче, чем в прошлом году. Мой старый учитель на полном серьезе советовал моим родителям отправить меня в спецшколу. Мы даже

как-то туда съездили, но там меня тоже не захотели взять. Для них я оказалась недостаточной идиоткой!

Есть еще кое-что, о чем я обязательно должна упомянуть. В начале года я при росте метр семь­десят весила пятьдесят пять килограммов. Сегодня утром я встала на весы и выяснила, что те­перь во мне всего 49А килограмма. А я ведь со­всем не планировала так сильно похудеть! Дело в том, что у нас вся еда в мерзкой плесени. А если что-то не протухло, то мне все равно кажется, что воняет какой-то гадостью. Если быть совсем чест­ной, то я вижу для себя шанс выбраться отсюда: я твердо решила с сегодняшнего дня есть еще меньше. Не знаю, что потом со мной сделают, только надеюсь, что сделают хоть что-нибудь. Может, я вообще от этого умру! Вот тогда они по­пляшут, мои дорогие родители!

Пятница, 19 января 1996

Сегодня я съела только два помидора. Как это здорово — мало есть! Появляется такое замеча­тельное ощущение! Мне кажется, что теперь у ме­ня всё под контролем. А за самостоятельную по биологии у меня действительно отлично!

Только что мне пришло в голову, что своей ди­етой я могу довести папочку до белого каления.

Это доставляет мне колоссальное удовольствие! Сегодня в седьмой раз, с тех пор как ушла мама, он разогрел в микроволновке пельмени и поста­вил миску мне под нос как собаке какой-нибудь «Чапли». Я не прикоснулась к еде до тех пор, по­ка не получила пару затрещин. Тогда я вскочила и ушла к Никки.

Оттуда позвонила отцу и сказала, что вернусь в восемь часов.

У Никки выяснилось, что у меня ужасно скуч­ный вид. Больше не выношу свои унылые темно- каштановые волосы.

Во вторник пойду в парикмахерскую и по­крашусь.

Вторник 23 января 1996

Сегодня я съела только половинку помидора! Вешу всего 47,6 килограмма! Отец хотел идти со мной к врачу, но когда я заявила, что если уж мне понадобится лечиться, то пойду одна, потому что я женщина, а он мужчина, он сдался.

На физре у меня в глазах потемнело. Но я все равно не ушла с урока. И даже пошла после шко­лы на баскетбол.

После обеда была в парикмахерской. Теперь у меня волосы черные как вороново крыло.

Понедельник, 29 января 1996

На маленькой перемене я упала. У меня закружилась голова, и я свалилась прямо в руки учите­лю музыки, который в это время шел в актовый зал. Через три минуты я пришла в себя. Боже, как мне было плохо! Весь мой класс, какие-то вось­миклассники и девятиклассники столпились во­круг и таращились, как придурки. Никки держала меня за руку, а вялая директриса конечно тут же позвонила отцу и отправила меня домой, к чему я на самом деле совсем не стремилась. Теперь я ве­шу всего 41,2 килограмма. Если я смотрюсь в зер­кало, то вижу жирную до безобразия Софию, ко­торая ухмыляется и язвительно смеется.

Вот удивительно: раньше я весила больше, но никогда не казалась себе такой жирной.

Суббота, 3 февраля 1996

Выходной день, торчу одна дома и предаюсь тоске. Уже успела придумать, как всё будет на мо­их похоронах, если я покончу жизнь самоубий­ством. А потом ругала себя за такие мысли.

Вчера Тони, парень с нашего двора, с которым у меня вообще-то хорошие отношения, ужасно ме­ня обидел. Заявил, что моя мать — мерзкое, чер­ное, жирное чудовище. Меня это страшно задело, но все-таки я согласилась, что он прав, и сказала: «Я знаю! Я ее ненавижу!» А лотом он рассказал анекдот про блондинок и признался, что считает меня хорошенькой, намного красивее, чем Амелия, а я с тех пор терзаюсь муками совести, потому что предала свою мать. Как я могла быть такой тва­рью?! Я ведь на самом деле ее совсем не ненави­жу. Или ненавижу?..

Воскресенье, 4 февраля 1996

Всего 39,8 килограмма! Такое чувство, что я больше уже не живу. За все выходные я ни разу не вышла из дому и даже не подняла жалюзи. Об­рушила на себя град из всех имевшихся у меня кассет с депрессивной музыкой, что еще больше ухудшило мое настроение. Апофеозом последних двух дней стало неожиданное появление у нас под дверью Амелии, Никки, Майка и Даниэля. К счастью, отца дома не было. Парни тут же захо­тели выйти на балкон покурить. Супер, подумала я, но что оставалось делать — не выбрасывать же их на улицу! Я еще ни разу не курила марихуану, хотя они постоянно пытаются меня уговорить. Си­гареты я пару раз пробовала, но мне кажется, что это пустая трата времени и денег. От них никакого

кайфа. Поэтому я не курю. Вчера меня никто Не собирался уговаривать курить марихуану, а так как мне было все равно, я попробовала. Сразу же ч все стало так интересно, что мне отдали всю сигарету. Боже, как я набралась! Мне казалось, J что у нас ужасно весело, и я все время хихикала. Ребята сидели у меня до тех пор, пока не услыша­ли шум отцовской машины. А потом все перешли к Никки, только я нет. У меня не осталось ни же­лания, ни сил что-то делать. Я снова заперлась в своей комнате, снова слушала свой любимый хип-хоп и выяснила, что у меня появились воло­сы на спине. Вот гадость! Оказывается, я вся по­крылась волосами. Откуда они только берутся?! От этого мне и правда как-то не по себе. Надеюсь, это не какая-нибудь страшная болезнь.

Понедельник, 19 февраля 1996

Уже две недели я в окружной больнице в Д. На самом деле мне нельзя вести дневник, по­тому что мне предписан абсолютный покой, но кому какое дело? Хорошо хоть, что вчера — через тринадцать дней! — меня отсоединили от зонда. Они снова довели меня до отвратительных 44 ки­лограммов. Док говорит, что у меня Anorexia ner­vosa, это то же самое, что истощение.

Когда я разжирею до 45 килограммов, мне разрешат вставать. С 46 килограммами меня вы­пустят.

Теперь я даже знаю, откуда так много волос! Док объяснил мне. что это естественная защитная реакция организма в тех случаях, если очень быст­ро падает вес. Когда я потолстею, они исчезнут.

Сегодня в обед ко мне приходили Амелия, Ник­ки и Майк. Они даже принесли мне подарок. А еще были девчонки с баскетбола. Мой отец, с тех пор как я здесь, навещал меня пять раз, а в последний раз даже сказал, что он по мне скучает. С ума сой­ти! На самом деле ничего удивительного в этом нет: если бы моя