- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (22) »
Иван Андреевич Сокол Про девочку, которая ничего не хотела уметь
Случилось это вот как…
Когда Таня проснулась, в комнате было светло и тихо. Белый пушистый кот Снежок сидел на кровати и трогал лапой высунувшуюся из-под одеяла Танину пятку… — Вот противный! — дрыгнула Таня ногой. — Уходи! Это из-за тебя я не могу поспать сколько хочу… Кот обиженно фыркнул и ушел под стол. Вставать Тане не хотелось. Она лениво потянулась, сладко зевнула и села, прислушиваясь к тишине в квартире. Стрелки стенных часов, как раскрытые ножницы, охватили цифру одиннадцать, а сами часы, казалось, сердито тикали: «Так — так… Вот — как!.. Так — так!» — Ма-ма! — громко позвала Таня.Никто не отозвался, а в комнате стало еще тише. Таня спрыгнула с кровати и босиком зашлепала по комнатам. Заглянула в мамину спальню — никого. Выглянула в столовую — и там пусто. Тогда, вернувшись в свою комнату, она взобралась с ногами на кровать и, усевшись на подушке, принялась кричать, громко и настойчиво: — Ма-ма!.. Ба-буш-ка!.. Дело в том, что Таня была девочкой, которая ничего не хотела уметь делать сама. Зачем самой одеваться, если есть мама? Причесываться? А зачем бабушка? Решать скучные задачи из арифметики? Для этого существует папа… Кроме того, Таня любила спать и вовсе не любила умываться. — Ма-ма!.. Ма-ма!.. Ма-ма!.. — Фрукт! — презрительно фыркнул под столом Снежок. — Сам ты фрукт! — возмутилась Таня. — Уходи отсюда, противный котище! Нарочно на виду умываться уселся. Таня подушкой запустила под стол. Снежок увернулся, метнул на Таню из глаз зеленые искры и, повернувшись к ней хвостом, ушел на кухню. — Ма-ма!.. Ба!.. — Проснулась, значит?.. Шумишь чего? В дверях появилась бабушка. Она не улыбалась, как обычно, и не спешила подойти к Таниной кровати. И глаза у нее были совсем-совсем строгими. — Я хочу гулять! — Пора, конечно… Уже двенадцатый час. — Чего же ты стоишь, бабушка!.. Одень меня поскорее, причеши, напои чаем… — Нет, милая! Хватит. Сама не маленькая. — Нет, маленькая! Не умею одеваться! — А я не умею одевать… — Как тебе не стыдно, бабушка. Ты же знаешь, что нельзя маленьких обманывать. А ты уже совсем взрослая, даже пожилая… — Одевать тебя я не буду. Не умею. — Умеешь! — Не умею. — Нет, умеешь, умеешь, умеешь!.. Таня так завизжала, что даже сама испугалась. Она замолчала и уставилась на бабушку. Вот сейчас бабушка недовольно подожмет губы, но подойдет и станет одевать свою внучку. Но бабушка даже шагу к ней не сделала. Она покачала головой и ушла на кухню. — Артистка! — долетел оттуда ее голос. — Одевайся и приводи в порядок комнату. Я ухожу в магазин… Таня притихла. Она просто онемела от обиды и возмущения. Бабушка походила по кухне, звякнула бутылками из-под молока… Потом открылась и закрылась дверь, и снова наступила тишина. Кричать было бесполезно. Дома оставался только Снежок, да и тот, обиженный, где-то спрятался. Надув губы, Таня стала одеваться сама. Это оказалось совсем не просто. Один чулок она достала из-под кровати, второй оказался под подушкой. Помятое платьице лежало на подоконнике за цветочным горшком. Вчера Таня забрызгала его чернилами и спрятала, чтобы избежать наказания… «Даже пуговицу некому пришить, — вздохнула Таня, — сама, сама!..» Кое-как натянув платье, она подошла к зеркалу. К большому, маминому, в котором видно всю Таню. И то, что она там увидела, не очень ей понравилось. Из зеркала на Таню смотрела заспанная девочка с растрепанными волосами, в помятом платье. Одна из косичек расплелась совсем, на другой сосульками висела мятая ленточка. Чулки спустились, а один из них оказался вывернутым наизнанку. Таня горько вздохнула и заглянула в ванную. Открыв кран, она подставила под холодную струйку один палец, протерла им глаза. Косички связала сзади в лохматый хвостик и, еще раз вздохнув, побрела на кухню. Завтракать ей, конечно, было некогда. Едва хлебнув глоток остывшего чая, Таня махнула рукой и, сунув в кармашек платья теплый пирожок, вышла из дому. — Батюшки-светы!.. — остановил ее голос бабушки. — Куда ж ты эдак-то!.. Таня сердито отвернулась. — Гулять! — Ах, гулять?! Этаким-то чучелом. Да ведь не только ребята — куры будут смеяться! — Ну и пусть! Сами вы виноваты! Пусть все видят, что вы!.. Пусть! Пусть! Таня уже и ногами затопала, но бабушка махнула рукой и вошла в дом, плотно затворив за собой дверь. Тогда Таня вдруг шумно запыхтела и вместо того, чтобы бежать за ворота, торопливо полезла вверх по старой скрипучей лестнице. — Ладно… Ладно! Вы еще пожалеете… Возьму вот и не вернусь домой… Никогда не вернусь!.. Так шептала она, карабкаясь все выше и выше. Добравшись до потолка, Таня пролезла в открытый люк и скрылась в пыльной темноте чердака. Она не оглядывалась назад и не заметила, как кот Снежок, все утро наблюдавший за Таней зелеными умными глазами, тихонько проскользнул следом за ней.
Удивительное знакомство
Дом, в котором жила Таня, был последним старым домом на новой улице города. Поэтому и чердак его был тоже старым и тесным. Здесь, в известном ей одном местечке, стоял большой ветхий диван с пружинным сиденьем, на котором кое-где уцелели клочки потертого плюша. Таня постояла возле дивана и осторожно присела на краешек. — Сквер-р-рно… Сквер-р-рно… Сквер-р-рно… — Тихо и жалобно проскрипели старые ржавые пружины, и девочке показалось, что они отлично понимают, почему веселым солнечным днем она забралась в темный угол, где место разве что одним паукам да их паутинам. Примостившись поудобнее, Таня притихла и задумалась. Обида скоро прошла, но спуститься обратно домой ей не давало упрямство. Потом стало скучно. А со двора доносился веселый шум, там играли дети. Таня беспокойно завозилась и теснее прижалась к спинке дивана. Глаза ее уже привыкли к темноте. Теперь можно было от нечего делать разглядывать множество старых вещей, которые свалены были по углам. Сквозь щелочку в крыше на чердак пробился солнечный лучик, золотым зайчиком скользнул на пол. Таня стала наблюдать, как он перебирается с одного предмета на другой. Все было знакомо. Вот старая ржавая керосинка. Когда-то давным-давно она, блестящая, новенькая, вообразила- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (22) »