конфликтующих корпораций-монополий ведут между собой опять-таки роботы и андроиды. Забавно? Да как сказать: воюющие силы в запале битвы не пожалеют и людей, попавшихся им под горячую руку…

Далеки от безудержного оптимизма и два романа по мотивам популярного телесериала "Чужой народ" (Alien Nation) — "Изменение" и "Такой же шлак, как я" (оба вышли в 1994 году). И даже юмористический роман "Возвращение домой" (1989) открывается незабываемой сценой, от которой становится не по себе: на орбите спутника Земли появляется инопланетный корабль с экипажем, состоящим из разумных… динозавров. Отдаленные потомки тех, кто, вопреки данным науки, вовсе не вымерли в доисторическом прошлом (точнее, вымерли, да не все), теперь требуют ни много ни мало — вернуть им "их" планету!..

И наконец, совсем непохоже — по идеям, настроениям, общему колориту на "Врага моего" произведение, действие которого развертывается в том же пространстве-времени. Роман "Заповедь завтрашнего дня" (1983), названный популярным журналом Science Fiction Chronicle "лучшим произведением писателя, убедительной и логичной историей, полной сюжетных поворотов, повествовательных планов, экзотической инопланетной философии, лихо закрученного действия и хорошо выписанных образов героев, — словом, книгой на любой вкус".

Война в нем — все та же, между землянами и инопланетными чудищами-"дракошками". Только теперь главный персонаж, носящий форму земных космических сил, — женщина-военнопленный. Ей, как и ее предшественнику [2], тоже предстоит понять и принять иную культуру, только на сей раз контакт происходит в еще более деликатной сфере — религии. Что касается последней, то верования "дракошек" выписаны Лонгиером с глубиной и блеском, позволившими критику Дарреллу Швейцеру назвать роман "одной из самых успешных попыток исследовать инопланетные религию и психологию".

Впрочем, читатель сам, надеюсь, оценит последнее утверждение, познакомившись с переводом романа.

Я же закончу этот беглый портрет "фантастического циркача" точной репликой уже неоднократно цитированного Швейцера, в которой явно сквозит надежда на новые увлекательные — и самое главное, неожиданные цирковые номера нашего героя: "В целом Лонгиер проделал необычную эволюцию. Его явно переоценивали в начале карьеры — и до обидного недооценивают сейчас, когда появились его действительно серьезные работы. Он уже продемонстрировал способность создавать действительно серьезные вещи, но одновременно и тенденцию к соскальзыванию в фривольность. Однако у него еще все впереди, и, вспоминая его резкий и неожиданный для всех литературный дебют, можно предположить, что этот писатель еще всех нас удивит".

Что ж, хорошо, если так оно и будет. Пока же поаплодируем актеру на арене — он честно отработал наши ожидания.

Вл. Гаков

Мир-Цирк

Репетиция

Огонь, бьющий из недр планеты Момус, освещал небольшую лощину у дороги в Тарзак. Возле кратера сидел, скрестив ноги, человек в низко надвинутом черном капюшоне и пристально смотрел на огонь. Лица его не было видно; только танцующие языки пламени отражались в немигающих глазах. Из пустыни налетел ветерок, и лощину наполнил тяжелый запах серы. Огонь осветил появившегося из-за скал полного человека в серой мантии и переднике. Незнакомец жестом указал на место у огня.

— За огонь не платят, — промолвил человек в капюшоне.

Толстяк присел на корточки, вытащил из мешка комок теста и положил на камень поближе к огню. Спустя несколько мгновений благоухание кобитового хлеба вытеснило из лощины запах серы.

— Хочешь кобита, незнакомец?

— Два мовилла за половину. Не больше.

— Два? Да это все равно что отдать хлеб даром!

— В таком случае я охотно взял бы все.

— Три.

— Два.

Толстяк разломил кобит и отдал половину незнакомцу; взамен тот дал ему две медные бусины. Торговались они не всерьез, только чтобы соблюсти обычай.

Доев кобит первым, человек в сером ткнул себя в грудь.

— Я Аарел, каменщик. Есть новости? — Он позвенел кошельком. Человек в черном покачал головой. — Ты же носишь черное, как новостник.

— Верно, Аарел, но я лишь ученик. Скоро придет мой учитель.

— Какая удача! Мастер-новостник у огня! Он известен?

— Нет.

Аарел пожал плечами:

— Не люблю расхолаживать юношей. Это его первая новость?

— Не первая, однако до сих пор были только мелкие. Он рассчитывает сегодня вечером сыграть эту новость в Тарзаке. Аарел вскинул бровь:

— В Тарзаке? Надеюсь, его энтузиазм обусловлен опытом, а не отсутствием оного.

— Так оно и есть.

Они молча любовались пламенем, пока в свете огня не появились два купца в коричневых мантиях.

— Эй, Аарел! — окликнул тот, что повыше.

— Парак! — отозвался каменщик, потом кивнул второму: — Джум.

Парак указал на огонь.

— Присоединяйтесь, — предложил Аарел.

Оба купца присели на корточки у костра и положили на камни по комку кобитового теста. Дружески поторговавшись, четверо путников съели кобит. Парак достал флягу с вином; поторговались еще, затем фляга пошла по рукам, а Парак убрал в карман мовиллы.

— Дорога из Дальнеземья была утомительной. — Кивнув на человека в черном, он спросил Аарела: — Есть у него новости?

— У его учителя, который скоро будет здесь, есть новость, которую он рассчитывает сыграть в Тарзаке.

— Ого! — Парак в предвкушении потер руки. — А ученик что-нибудь рассказал?

— Нет.

В тот же миг еще один человек в черном капюшоне подошел к костру и указал на пламя.

— Никаких медяков за огонь, новостник, — улыбнулся Парак. — Ты учитель этого ученика?

— Да. Я Бустит из новостников Фарранцетти. — Бустит уселся у огня и приготовил кобит, который нетерпеливые путники, быстренько поторговавшись, поспешно проглотили.

Мастер-новостник доел кобит и стряхнул крошки с одежды. Потом поинтересовался:

— Какие новости вы бы желали услышать?

Аарел, зажмурившись, подбросил кошелек в воздух и поймал.

— За хорошую новость я могу заплатить хорошую цену, Бустит. Но, признаться, твое имя мне незнакомо.

— Верно, — кивнул Парак. — Может, расскажешь немного об этой новости, чтобы мы могли судить, насколько справедлива назначенная тобой цена?

Бустит поднял руку и покачал головой:

— Фарранцетти ничего не рассказывают заранее.

— Почему? — спросил Джум.

— Мы считаем, что беглый обзор лишен изящества логической